Норманн с трудом дышал и еле выговаривал каждое слово. Но он должен был это сделать, потому что это было единственное, о чем он умолчал.
— Папочка, и все равно я хочу вас видеть с мамой вместе. Ведь сейчас все изменилось. Ты же ее любишь! — Шон уже сидела рядом, держала его ладонь в своей руке, и горькие слезы катились у нее по лицу.
Норманн бросил на нее уставший, потяжелевший взгляд и почти прошептал:
— Ты сможешь променять парня, которого любишь, на того, который нравится твоей маме?
Шон с непониманием посмотрела на отца.
— Конечно, нет! Это моя личная жизнь, — безапелляционно заявила Шон, не подозревая о подвохе.
— Вот и у твоей мамы есть своя личная жизнь… — От перенапряжения пот выступил у него на лице.
— А у тебя?..
— Есть ты. Этого уже много. Очень-очень много… — Он закрыл глаза, набираясь новых сил.
Шон смотрела на него во все глаза. Она слышала его тяжелое неровное дыхание… Вдруг он снова открыл глаза и еле слышно прошептал:
— Хочу видеть твою мать счастливой… А счастливой она сможет быть только с Патриком… Извинись перед ней… Пообещай мне… — Он резко замолчал, прикрыв глаза.
Шон испугалась и закричала что есть силы:
— Папа! Папочка!
На ее крик вбежала сестра, она, не церемонясь, выпроводила Шон за дверь со словами:
— Идите, идите, девушка, ему нельзя переутомляться.
— Он не умрет? — испуганно посмотрела на нее Шон.
— Разумеется, нет. Он просто слишком слаб. У него была большая потеря крови.
Шон стояла в коридоре госпиталя, и в ее подростковой душе что-то медленно переворачивалось. В ее голову стали приходить более зрелые и серьезные мысли…
Рейчел очень изменилась за последнее время. Она больше не улыбалась и мало разговаривала. Поначалу где-то в глубине души она надеялась, что Патрик позвонит. Как ненормальная летела на все телефонные звонки. Когда телефон молчал, просто снимала трубку и слушала длинный бездушный гудок, проверяя работу связи.
Он не звонил.
Патрик исчез из ее жизни, будто его и не было.
И несколько дней спустя она окончательно утвердилась в мысли, что пришел конец ее счастью.
Она совсем упала духом.
Ей казалось, что время остановилось для нее навсегда. Все краски жизни потухли в одночасье. Ее больше не радовал ее ресторан. Ее ничего не радовало. Хоть и без радости, но она стала еще больше работать, стараясь домой приходить как можно позднее. Когда же приходила, то шла в ванную, принимала душ и сразу ложилась спать.
Время шло. О Патрике она не слышала почти месяц и за это время от тоски превратилась в тростинку. Шон видела страдания матери, но боялась подойти к ней, думая, что она не захочет ее слушать. После первой встречи с отцом девушка еще несколько раз разговаривал с ним на эту тему, и в конце концов он убедил ее. Шон поняла, что была не права. Тем более что теперь она своими глазами видела, как затухает в ее матери жизнь. Еще немного, и она заболеет и сляжет…