Ученый в ярости уставился на полковника.
— Что вы мелете?
Стрелок и водитель наблюдали за перепалкой.
— А что? Разве кому-то не ясно? Мы элементарно не успеем в этот ваш остров. И о чем тогда говорить? Если успеем и получим лекарство, то застанем мертвый Бастион.
Буланов побледнел и отвернулся, подумав о своей семье.
— Вы это и будут говорить своим бойцам? Всем, кто потерял или потеряет близких?
— Я не сторонник вашей политики, умник! Я не люблю врать своим людям! Пускай все знают! Им не нужны надежды! — сказал Роберт.
— Нужны!
— Ради чего, по-вашему, они здесь?
— Они выполняют приказ.
— Нет. Их учили спасать, бороться, выживать. Все это ваши солдаты стремятся использовать для того, чтобы помочь тем, кому еще можно! Помните, сколько было желающих? Нам пришлось вести отбор. Никто бы не поехал, если бы рассуждал в вашем духе!
Полковник усмехнулся.
— Чистый образчик безнадежного оптимизма, — сказал он. — Впрочем, ваше право. Верьте во что угодно. А я буду выполнять приказ, пока сил хватит.
Генрих снова попытался заглянуть ему в глаза.
— Вас что, и правда ничто не задевает и не коробит?
— Я — солдат.
— Но вы еще и человек.
— Пока да. Но в любую минуту меня может сожрать вирус. Или споры "краснухи" пролезут через дырку в фильтре. Я готов. Я знаю все опасности. Не тешусь иллюзиями.
Буланов помолчал, глядя на струи воды, бегущие по стеклу.
— В этом и разница между нами… Я до сих пор верю в нечто большее.
— Гроза уходит, — сказал водитель, ставя точку в споре, который грозил всерьез затянуться.
Буланов и Мих подались вперед.
Посветлело. Воды стало меньше, и через ее завесу начали проступать контуры окружающего мира. Новый раскат грома раздался уже значительно дальше, и разница между ним и вспышкой молнии была уже не меньше двух секунд. Но ветер продолжал беситься, пытаясь столкнуть головную машину с трассы. Генрих пригляделся и понял, что усилия водителя не пропали даром. Броненосец стоял почти на том же месте, что и раньше.
Полковник снова схватился за рацию. Сквозь треск начали звучать голоса командиров других экипажей.
Гроза теряла силу, дождь иссякал. Дворники очистили стекло. Генрих теперь мог видеть, как грязные потоки текут по бетонному покрытию и скатываются в кювет. Вода несла обрывки растений, какой-то неопознанный мусор и… ученый почувствовал, как екнуло сердце.
— Мих, поглядите!
Полковник тут же подался вперед, чтобы лучше видеть, что там впереди машины.
— Там, лежат, видите?
— Да. Что за хрень?
— Кажется, нечто такое я и видел за стеклом, — пробормотал Генрих.
— Летучая мышь? — усмехнулся эсбэшник.