– Хм, думаешь?
– Знаю. Носил такую штуку после аварии. Ее еще при сложных переломах используют. Вот у меня такой и был. Благо, срослось хорошо, вроде и не хромаю.
– Иногда мне кажется, что медицина многое переняла у испанской инквизиции, – заметил Франц. К тому времени они уже сели в машину.
– Не знаю. Но то время в больнице вспоминать не хочу. А уж как «хорошо» было после.
– Боль?
– Помимо прочего. И лекарства. От многих жить не хотелось. А уж физиотерапия… – парень аж передернулся.
– Но она возымела результаты. Ты нормально двигаешься. И Лайнел говорил, что делаешь успехи в занятиях с ним.
– Он просто хорошо объясняет.
– Можешь не рассказывать. Я часто тренируюсь с ним.
– Да? А мы почти никогда не пересекаемся с тобой.
Кажется, сказано было с легкой обидой, но Франц предпочел ее не заметить. Не объяснять же парню, что он старается свести эти «встречи» к минимуму из-за двух моментов. Во-первых, боялся выдать свои «способности», а во-вторых, смотреть на разгоряченного юношу, изгибающегося, словно тростинка, причем только смотреть, не было никаких сил. Каждый раз после такого приходилось выходить в город, «развеяться».
Чтобы уйти от этой неоднозначной темы, Франц спросил:
– Как ты вообще? Сегодня на тебя свалилось столько информации.
– Да уж. Но… мне почему-то стало легче. Я хоть понял, что не сумасшедший.
– У тебя просто редкий дар. А как тебе Эдвард? Ты согласен с ним заниматься?
– Я же уже сказал, что да.
– Но вдруг появились какие-то опасения?
– Нет. Он очень необычный мужик! И было так интересно, когда он меня проверял!
«Какой же еще мальчишка!» – подумала одна часть души Франца, в то время как другая выдала ощутимый укол ревности. Пришлось сморгнуть, чтобы на лице ничего не проявилось, и только потом сказать:
– Хорошо. Но помни, что можешь все равно обращаться ко мне с любой проблемой.
– Спасибо.
Постепенно жизнь вошла в привычное русло. Почти. К занятиям с Эдвардом Тадеуш отнесся столь же ответственно, как и к обычной учебе. И скоро стал делать первые успехи.
Подобное рвение радовало Франца, но следовать совету друга и рассказывать о себе он не спешил. Сначала желал дать возможность юноше пообвыкнуться с даром, все обдумать. А потом… Ведь так сложно найти повод, чтобы поведать то, что не хочется…
К счастью или нет, но Тадеуш заговорил об этом первым. К этому моменту парень уже безоговорочно доверял опекуну, на которого смотрел едва ли не с обожанием.
Они в тот день как раз возвращались с прогулки по городу. Был конец лета, и Франц сам затащил парня в магазины. Скоро опять начнется учеба, и ему необходимо обновить гардероб. Тадеуш был еще в том возрасте, когда за лето можно просто из всего вырасти.