— Бедная моя Женевьева, — начал Жорж, но, бросив взгляд на дверь в столовую, вздохнул и прокашлялся. — Дальше?
Стараясь казаться равнодушным, он набивал и раскуривал трубку.
— Дальше? — театрально воскликнула Женевьева. — Дальше, Жюльен мне изменяет.
Он знаком велел ей говорить тише, а вслух произнес:
— Видишь ли, моя бедная малышка, со временем ты должна была к этому привыкнуть…
— Жорж!
Это был крик, вопль о помощи, такой отчаянный, что Жорж, вконец расстроившись, раскрыл объятия, и Женевьева, рыдая, бросилась к нему. Он в замешательстве легонько похлопывал ее по плечу.
— Бедняжка моя, — повторял он, — ты же прекрасно знаешь, что на него нельзя положиться… Такой уж он, Жюльен…
Слезы сестры причиняли ему горе. Всю жизнь он был для Женевьевы как отец. Сейчас же он боялся дать волю чувствам, постоянно следя краем глаза за дверью, откуда могла появиться жена.
— Никто меня не любит! — всхлипнула Женевьева, промокая платочком глаза.
— Да любят же, — прошептал он, — видишь, ты какая? Никто! Все! Никогда, всегда… Ну! Ну! Надо ли каждый раз устраивать драму?..
Она отстранилась, и Жорж с облегчением вздохнул, как будто, застав в его объятиях сестру, его могли обвинить в преступлении. Женевьева плакала все сильнее.
— Мне ни за что нельзя было выходить за мужчину моложе меня…
— Но это уже сделано… и Жюльен любит тебя по-своему… Надо постараться понять…
— Нет! Нет! Мне не следовало выходить за него…
— И тебе об этом не раз говорили, — заметила Жанна, входя в гостиную.
Они не слышали, как она открыла дверь, и сейчас оба повернули к ней головы. Жорж чувствовал себя виноватым, оттого что дал волю жалости, и по знаку жены пересел к ней на диван. Она взяла его за руку, словно желая управлять поведением мужа. Это была еще очень красивая женщина с волевым и немного скорбным лицом, на котором годы почти не оставили следа. Сидя одна в кресле напротив них, Женевьева выглядела как обвиняемая.
— Ну, что на этот раз? — осведомилась Жанна своим ровным голосом.
Женевьева закусила губу. Жорж ответил:
— Она пошла за мужем в контору и увидела, как он уезжает с какой-то девкой.
Женевьева чуть не задохнулась. Представленные таким образом ее история, ее горе не требовали никакого внимания, «трагедия ее жизни» оставляла равнодушным.
— Если бы только это! — воскликнула она. — Всего за десять минут до этого он был так мил по телефону, вы не можете представить… И я поверила…
Она не могла продолжать из-за слез. Ее невестка бесстрастно заметила:
— Типичный случай: есть мужья, которые милы до этого, а есть — которые после.