— Скоро ты успокоишься, а?
— Да, милый. Кончено. Все кончено.
Она осторожно вернулась в постель и улеглась, как женщина после родов, готовящаяся к визиту родственников и друзей. Но она готовилась принять смерть. Тереза раскрыла книгу на 224-й странице. Она знала ее наизусть.
Улыбнулась. Два названия друг против друга: «Смерть любовников» и «Смерть бедняков». Вверху название главы: «Смерть».
Она инстинктивно открыла рот, чтобы глубже вдохнуть, и беззвучно рассмеялась: «Какая же я глупая!» Она прочла:
Постели, нежные от ласки аромата,
Как жадные гроба, раскроются для нас,
И странные цветы, дышавшие когда-то
Под блеском лучших дней,
Вздохнут в последний раз.
[5]Затем перевела чуть затуманенный взгляд на другую страницу:
Ты — Ангел: чудный дар экстазов, сновидений
Ты в магнетических перстах ко всем несешь,
Ты оправляешь одр нагим, как добрый гений…
[6]«Ты оправляешь одр нагим, как добрый гений…» — повторила она про себя.
Отбросив простыню, она залюбовалась телом Фреда. Рассердившись на себя за то, что лежит в рубашке — будто это было кощунством, — скинула ее. Она испытывала какое-то тошнотворное опьянение…
«Боже, часы…»
Но мысль ее прервалась. Все это было так мелко в той огромной черной пропасти, куда она погружалась… Все тени стираются… даже тень гильотины…
Часы?
Их рано утром подобрала на тротуаре спешившая на рынок женщина и отнесла в комиссариат. Есть еще честные люди во Франции. Впрочем, часы ведь были разбиты.
Книга соскользнула с колен Терезы. Девушка прижалась к Фреду и обхватила его руками. В ее сознании смешивались возлюбленный и сын. От тела, которое она так любила, исходило нежное тепло. Нечто чистое и вечное, возвышенней страсти. В полусне Фред что-то пробормотал. Она баюкала его, гладила по голове.
«Спи, моя любовь. Ничего не бойся, мама все устроила. Никто не узнает. Никто ничего не узнает… Ничего…»
Она крикнула изо всех сил: «Ничего!» С губ ее не слетело ни звука, но она об этом уже не знала.
Утреннюю тишину нарушало лишь шипение газа, заполнявшего комнату.
В конце авеню Георга V Жюльен Куртуа проехал на красный свет и резко затормозил.
Услышав скрип тормозов, полицейский обернулся. Жюльен до крови закусил губу: «Осторожно, это первое испытание. Ничего не бойся. Никто ничего не может знать».
Полицейский приближался к нему, улыбаясь. Жюльен сделал над собой неимоверное усилие, чтобы унять нервную дрожь.
— Что, месье, мы еще не проснулись?
— Да. Когда выезжаешь в такой ранний час… — пробормотал Жюльен.
Полицейский поморщился:
— И еще так торопишься. Вы даже не побрились… Впрочем, за это штраф не предусмотрен…