— Вы сошли с ума? Думаете, что крупные фирмы позволят вам осуществить вашу затею?
— Нет. Но они перекупят дело, чтобы мы не рыпались. Только для этого надо, чтобы колесо завертелось! Впрочем, ничего сложного тут нет. Вы дадите мне ответ в понедельник. А пока подумайте… Вот, взгляните…
Он обошел вокруг стола и встал между Боргри и сейфом. Левой рукой отмечал некоторые строчки. Боргри надел очки, чтобы лучше видеть текст. Жюльен суетливо объяснял:
— Кому угодно могла прийти в голову эта идея. Но тем не менее она нова. Подумайте об экономии на транспортировке! Если вас это интересует, то для начала необходимо десять миллионов.
— У вас они есть? — поинтересовался Боргри, не поднимая глаз.
— У меня есть половина. А вы дадите другую половину. Вам достаточно не представлять чек к оплате. Это ваш взнос. Тогда я располагаю чеком моего шурина, который, сам того не подозревая, становится моим вкладчиком. Неплохо задумано, а?
— Вы не так уж глупы, Куртуа…
В тоне ростовщика слышались уважительные нотки. Куртуа не обратил на это внимания. Из коридора донесся взрыв смеха, постукивание каблучков: машинистки покидали здание.
— Шесть часов, — проворчал ростовщик. — Каждый раз этот балаган. Невозможно спокойно работать…
Он вновь погрузился в чтение записей. Шум за дверью усилился. Служащие, которые не смогли воспользоваться лифтом, сбегали по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Боргри время от времени присвистывал испорченным зубом. Он потирал руки, не расставаясь со своим платком. Жюльен устремил взгляд к потолку, мысленно торопя развязку.
— У Сент-Уанских ворот? — спросил Боргри.
— Прямо за кладбищем. Дадим заявку на участок и сообщим в газеты…
Жюльен задыхался. Он просунул правую руку в приоткрытую дверцу сейфа, и его пальцы сжали рукоятку револьвера.
— …что собираемся построить завод при поддержке иностранного капитала. Затем нам остается только ждать…
Вены на его шее вздулись. Вдруг наверху раздался оглушительный шум. Боргри ударил кулаком по столу:
— Ну, теперь школа для машинисток начинает свой концерт.
Жюльен чуть не плакал. Он прокричал:
— Участок находится рядом с Национальным шоссе, в тысяче шестистах метрах от кладбища…
Он прижал оружие к бедру.
— Что вы говорите? — Боргри пытался перекричать шум. — Погодите… Из-за этих идиоток ничего не слышно. Дайте им успокоиться…
В тот момент, когда орава освободившихся машинисток устремилась на лестницу, наполнив все здание криком и шумом, Куртуа как во сне проделал жест, который репетировал сотню раз. Он прислонил дуло револьвера к виску ростовщика и в ту же секунду нажал на спуск. Грохот выстрела потонул в общем шуме. Боргри тяжело упал вперед, и Жюльен отскочил в сторону, чтобы на него не попала брызнувшая кровь.