Может быть, еще рано и она не проснулась? Сейчас ему достаточно набрать всего несколько цифр, и он услышит знакомый голос. Ксавье сосчитал до трех, но с места не сдвинулся, осознав, что в эту минуту действительно может разрушить хрупкий и прекрасный мир своих мечтаний.
Им овладело беспокойство. Он боялся оказаться смешным, услышать хихиканье и пустые отговорки, показаться глупым из-за банальных в подобных случаях попыток оживить воспоминания. Даже первое слово «алло» вызывало у него страх. Каким оно будет: резким, удивленным, мягким, безразличным, очень сдержанным или учтивым? Эти четыре буквы позволили бы ему определить тон разговора. Он мог бы попытать счастья, а в случае неудачи положить трубку, не произнеся ни слова, хотя потом все же сожалел бы о том, что не проявил решимости и самообладания. Горькое чувство от упущенной возможности покончить с одиночеством замучило бы его, доведя до болезненных галлюцинаций.
В последнее время он часто грезил о Доминик, мечтая о счастье жить с нею, подолгу гладить густые, непокорные волосы, упиваться ее взглядом, просыпаясь рядом с ней, — взглядом, в котором светилась ее душа. Он задыхался от тоски, не оставлявшей его. Ксавье целыми часами сидел без дела или вдруг раздражался и начинал отшвыривать от себя журналы, сигареты, зажигалку, нервно ходить по комнате.
Он установил себе время: «Я позвоню в 9.05», но потом перенес звонок на полдесятого, надеясь, что его планам не суждено будет осуществиться из-за того, что произойдет нечто экстраординарное, например, на бульваре упадет метеорит, в соседней квартире возникнет пожар или, по крайней мере, позвонит отец, который своими разговорами мог занимать линию целую неделю.
Однако время истекло, ничего не произошло.
Ксавье подошел к столику, на котором стоял аппарат, но дотронуться до него не решился. В раздумье потоптавшись на месте еще пару минут, он наконец решительно снял трубку и принялся набирать указанный на визитке номер. Послышались короткие, частые гудки: линия оказалась занятой. Эта отсрочка принесла облегчение и вместе с тем повергла в отчаяние.
Придвинув кресло поближе к окну, выходившему во двор, он постарался отвлечься, наблюдая за террасой. Однако шторы в этот час там были еще опущены. Он снова начал нерешительно нажимать белые кнопочки с красными цифрами, полагая, что уже теперь его звонок наверняка раздастся в квартире Доминик. В его воображении она сейчас представлялась ему такой же очаровательной, какой он запомнил ее после случайного знакомства в купе.
Услышав ответ, он весь напрягся, стараясь догадаться, кто подошел к телефону, однако ему не удалось определить, был ли этот голос Доминик или же ее матери.