— Правда, здорово? — Она отломила печенье и опустила его в молоко.
— Тебе это напоминает о чем-нибудь? — обратился Грант к Шарон.
Та ухмыльнулась.
— Неужто ты говоришь о том случае, когда вместе со своими братьями испортил мне вечеринку?
— Папа, как ты мог? — воскликнула удивленно Кэсси.
— Да, он был главный зачинщик, — улыбнулась Шарон. — Я пригласила подружек на чай, а он и оба твои дядюшки принесли и выпустили своих хомяков, да как закричат: «Мыши!» Ты представить себе не можешь, какой поднялся визг. Семь девчонок орали во все горло. Так напугали одного хомяка, что тот убежал, спрятался. Мы его потом целую неделю искали.
— Папа, — возмутилась Кэсси. — Это вовсе не смешно. — Она закатила глаза. — Попробовал бы Джонни натворить такое, я бы…
— Ставить ему синяки больше не стоит, — прервала ее Шарон.
— Даже если он этого заслуживает?
— Даже если он этого заслуживает, — в один голос ответили Грант и Шарон.
Все трое весело рассмеялись. И еще долго на губах Шарон играла улыбка. Мягкий свет падал на ее лицо, и Грант не мог оторвать взгляда от ее губ. Таких нежных и обольстительных. Он испытывал желание поцеловать их, попробовать на вкус. Глаза, так тепло смотревшие на него и так хорошо ему знакомые, сейчас казались совсем другими. Это были глаза загадочной женщины, таинственные и полные обещания.
Шарон больше не была девчонкой, живущей по соседству, сестрой, которой ему не хватало всю жизнь. Она превратилась в прелестную женщину, которую Гранту хотелось обнять, пусть даже на минуту. Грант вдруг пожалел, что они с ней не одни в полутьме этого «шатра».
— Пойду принесу печенья, — сказала Кэсси и выскочила из «шатра». Бриттани побежала за ней.
— Их водой не разольешь. — Шарон встретилась взглядом с Грантом. Смех медленно стих. — В чем дело? — спросила она. — У меня что-то на лице? — Она подняла руку, и он невольно взял ее.
Глаза Шарон расширились.
Надо остановиться. Иначе Грант сделает что-нибудь такое, о чем они оба будут сожалеть. Но он не остановился.
Голова его склонилась к ее раскрывшимся губам. Удивление или приглашение? Он не стал отвечать на этот вопрос, а придвинулся ближе и коснулся ее губ.
Грант чувствовал, как его желание превращает нежное прикосновение в сладостный поцелуй. Испугавшись самого себя, он отпрянул. Шарон изумленно смотрела на него. Щеки ее горели, губы дрожали. Перед ним была женщина, пережившая мгновение счастья.
— Извини. Мне не следовало этого делать, — хрипло выдавил из себя Грант.
Впредь я должен сдерживать свои желания, думал он. Нельзя вот так пользоваться дружеским расположением Шарон. Ведь можно захотеть и большего.