— Ника… — окликнул ее Высь, — Ника, мы столько не унесем.
Она заплакала. Вторя матери, разревелась Лана. Высь беспомощно наблюдал, как женщина бестолково собирается, как в отысканный заплечный мешок кидает какую-то ерунду. Наконец Высю это надоело, и он принялся командовать. Ника подчинилась, по его указке взяла минимум одежды, хауду Артура, патроны, зажигалку, фонарь. Своего Высь решил ничего не брать: он не женщина, чтобы наряжаться.
— Лекарства, — подсказал, — все, что есть.
Ника мелко закивала, полезла в шкаф. Еще недавно уютный, дом выглядел разграбленным.
* * *
На плацу надрывался Глеб. Артур постоял в стороне, наблюдая за рыжеусым сержантом. Ну и рожа: глазки бегают, с губ срываются брызги слюны. Новенькие учились маршировать, получалось у них гораздо хуже, чем можно было ожидать. Такое чувство, что эти мужчины и ходить-то не умеют… Артур заприметил Курганника, коричнево-красного под наливающимся зноем солнцем. Свежеобритая голова коновала обгорела, кожа лоскутами сойдет. Рядом с Курганником были и остальные ребята с фермы. Выползень Курганник взгляда с него не сводил. Глеб пока не замечал Артура, надрывался, орал:
— Правой! Левой! Придурки! Манисово дерьмо! Ползуновья отрыжка!
Вдруг Курганник нарушил строй, не обращая внимания на эти вопли, пошел к Выползню, раздвигая мужиков: Чужие косились удивленно, покрикивали вслед; свои улыбались. Охотник Маклай, тоже с Артуровой фермы, пристроился в след коновалу. Артур дернулся: остановить, удержать! Их же сразу повесят за самоуправство! Их же… Не успел. Глеб поперхнулся очередным воплем и принялся слепо шарить по поясу в поисках кобуры.
Руки у коновала были сильные. Он свернул шею бугаю Выползню одним движением, как куренку. Выползень даже понять ничего не успел.
Мужики заорали в восторге: многим то, что омеговцы пощадили Выползня, пришлось не по душе.
Артур переместился за левое плечо сержанта. Придется убить. Вот ведь идиоты, самонадеянные идиоты, спасай их теперь… Плац не охранялся: поручив новеньких заботам Глеба, разбежались и наставники, и рядовые. Это Артура устраивало. Глеб что-то почувствовал, обернулся — Артур молча ткнул его в шею справа.
Рыжеусый закатил глаза и осел на землю. На Артура выпучились онемевшие новенькие.
— Ну ты даешь, Артурка, — пробасил Курганник. — Ты бы хоть предупредил.
— Ты бы сам предупредил! Ты что творишь?! Ты же нас всех подвел под трибунал! Ладно. Значит, надо уходить. Люди! — Артур заговорил быстро, обращаясь сразу ко всем: — Пока вы тут топчете плац, как стадо манисов, омеговцы грабят наши дома и насилуют наших женщин. Мне только что сообщили. Наших жен, наших дочерей насилуют. Последнюю еду отбирают. Уйдете со мной или останетесь?