— Я вам больше не попутчик, — решительно заявил Рик, переводя взгляд с Леонардо на Нестора.
— Подожди минутку. И последуешь за нами.
Леонардо глубоко вздохнул и заговорил:
— Много лет назад, прекрасным летним днём, приехали в город…
— Леонардо… — Нестор попытался остановить его, но смотритель маяка жестом попросил не мешать.
— Приехали в город несколько человек, — продолжал Леонардо. — Это были лондонцы по фамилии Мур. Они поднялись на виллу «Арго», даже взглядом не удостоив горожан. После обеда один из них, одиннадцатилетний мальчик, спустился в Килморскую бухту, решив осмотреть городок. Я помню это так же хорошо, как если бы это было вчера. Я сидел на пирсе и злился, что пробковый поплавок моей удочки не хочет опускаться под воду, а этот мальчик подошёл ко мне сзади и сказал: «Так ты никогда ничего не выловишь!»
Нестор жестом остановил Леонардо.
— Я не так тебе сказал.
— Нет так! И я хорошо помню это. А знаешь, почему помню? Потому что я тогда испугался.
— Да брось! Ты же был гораздо выше меня ростом!
— Но мне было только восемь лет. А три года в детском возрасте — огромная разница. — Леонардо облокотился на стол, склонившись к Рику. — Ещё и потому, что этот мальчик из Лондона знал своё дело: он заставил меня вытащить удочку, проверил крючок, посмотрел на червей, которых я принёс с собой, и решил, что всё дело в них. И уговорил меня пойти и набрать других. Мы поднялись в Черепаховый парк поискать там дождевых червей и набрали целую пригоршню. Два часа спустя я выловил на свежего червя свою первую огромную рыбину.
Нестор улыбнулся:
— Не такую уж огромную…
— Но восьмилетнему мальчику она казалась огромной.
Рик взглянул на Нестора:
— А ты откуда всё это знал? В Лондоне ведь не учат ловить рыбу.
Садовник пожал плечами:
— Читал в одной книге. И совсем не был уверен, что всё это правильно.
— Но сработало, — продолжил Леонардо. — И мы стали довольно часто вместе рыбачить. Потом он уехал в Лондон со своими родителями, но сказал, что вернётся через неделю и проведёт летние каникулы здесь. И я пригласил его в парк и познакомил с другими местными ребятами. И тогда мы пошутили над госпожой Стеллой, нашей учительницей.
— Сейчас она и моя учительница, — вставил Рик, — Некоторые вещи остаются неизменными, — улыбнулся Леонардо. — А шутка заключалась в том, чтобы Нестор без ведома учительницы оказался вместе со всеми нами на общей фотографии класса. Тысяча девятьсот пятьдесят восьмой год, парк, госпожа Стелла пересчитывает нас в полной растерянности, а Уолтер Гетц, самый строгий и опытный фотограф, какого только можно себе представить, всё время выстраивает нас по-новому. Это был незабываемый день. Именно в тот день, когда сделали этот снимок, на котором Нестор оказался наполовину отрезанным, мы и подружились на всю жизнь. С ним и ещё с несколькими ребятами из того класса. Это Виктор Вулкан, который как раз в то лето превратился в Блэка Вулкана — в Чёрного Вулкана, Феникс, который потом научился звонить в колокол церкви Святого Якова, Клитемнестра Бигглз, которая не раз проваливалась на экзаменах, а потом преподавала в школе где-то далеко от нашего города, да, она — сестра Клеопатры, а также Джон Боуэн, врач, и маленький Питер, сын местного часовщика.