В ее спальне царили тишина и покой. Айви приободрилась.
Она что, окончательно сошла с ума, если вздумала испугаться Дилана? Собственного мужа, пусть даже бывшего?
Уперев руки в бока, она стремительно развернулась и неожиданно уперлась ему в грудь лицом. Его руки легли ей на локоть и несильно сжали.
— Ответь мне.
— А что, если я не хочу? — Она вздернула подбородок, одновременно пытаясь вырваться из его хватки.
Безуспешно.
Раздражение окрасило ее щеки в розовый цвет, но она молчала, понимая, что в этом состоянии может ляпнуть что-нибудь, о чем Дилану знать не полагалось. Мысль о том, что все годы, потраченные на приобретение хотя бы внешнего спокойствия, были напрасными, стоило лишь возникнуть в ее жизни Дилану, настроения ей не прибавили.
— Разве я тебе хоть раз солгал? — Его глаза захватили ее в плен и не отпускали.
Она сердито поджала губы, понимая, что злится больше на себя, чем на него.
— Айви? — Он сильнее сжал ее локти.
— Нет! — вдруг выкрикнула она, давая выход своей злости и боли. — Ты никогда не лгал мне! В этом не было нужды! Ты просто ясно дал мне понять, как мало наш брак значил для тебя!
Сказала — и пожалела о последних словах.
Отлично, с тоской подумала Айви, теперь он знает, что наш развод задел меня глубже, чем я стремлюсь это показать. Браво, родная!
Давление на ее локти исчезло. Собрав остатки самообладания, Айви отошла от него подальше, потирая горевшую кожу пальцами.
Дилан не шелохнулся и не сразу нарушил молчание, установившееся после ее слов. Но его слова, точнее тон, которым они были произнесены, прозвучали для нее как пощечина:
— Ушел от тебя не я.
От гнева и боли у нее заломило в висках.
— Но кто был в этом виноват? — забыв свою клятву не затрагивать события десятилетней давности, почти закричала Айви. — Кто почти каждую ночь не ночевал дома, а если и приходил, был пьян как сапожник? Кто проводил больше времени в игорных домах и барах, оставляя там каждую ночь маленькие состояния? Под чьим влиянием твой отец надавил на совет университета и мой грант в ту же секунду перестал быть моим?
Ее голос сорвался.
С минуту они просто молча смотрели друг на друга, затем Дилан подошел к двери и, прежде чем осторожно притворить ее за собой, тихо сказал:
— Спокойной ночи, Айви.
Когда дверь за ним закрылась, она рухнула на постель, с трудом сдерживая рвавшиеся наружу слезы, чувствуя боль в сердце.
Да, думала она, физически ушла я, но кто отдалился от меня сразу, как назвал своей женой?
Айви нырнула в бассейн, скользя между неподвижными слоями воды, подобно ножу, разрезающему масло. Благодаря «самому честному» мужчине на свете, она почти не спала в эту ночь и проснулась с зарей.