Великодушные враги (Стюарт) - страница 45

— Да, — еле-еле сумела выговорить Джонет, — слава Богу.

— И последнее, — носком сапога Александр подтянул к себе треногий табурет, а потом вытащил из-за пояса ножницы. — Садись, — скомандовал он.

Джонет перевела взгляд с табурета на ножницы в его руке.

Ее волосы.

На нее словно вылили ушат ледяной воды — так велико было потрясение. Боже милостивый, только не ее волосы! Густейшие золотисто-каштановые локоны доходили ей почти до талии. Ее волосы были для Роберта предметом гордости и ее собственной единственной данью тщеславию.

Александр хранил молчание, его глаза были неумолимы. Придя в себя после первого приступа оцепенения, потерявшая дар речи Джонет двинулась к табуретке.

Он собирается остричь ей волосы.

Она рухнула на табурет, и Александр склонился над нею. С помощью Мэдж Джонет этим утром уложила их косами и заколола на темени шпильками, тщательно убрав от лица. Теперь Александр вынул шпильки, и волосы шелковистым золотым водопадом заструились у нее по плечам.

Девушка закрыла глаза, твердя про себя свой новый краткий катехизис: «В чем твоя цель, Джонет?» — «Найти моего дядю».

Взмахи ножниц и легкое движение пальцев Александра, осторожно оттягивающих густые пряди, Джонет ощущала словно во сне. Глупо и стыдно было признаваться в этом даже себе самой, но только теперь, впервые с тех пор, как начался весь этот кошмар, она почувствовала, что к глазам подступают слезы.

И вот все кончилось.

— Они снова отрастут, милая, — тихонько шепнул Александр.

Джонет открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее взглядом, полным понимания.

— Ты очень красивая женщина, Джонет, и длина волос тут ни при чем. — Александр обхватил ладонями лицо девушки, нежно поглаживая кончиками пальцев непривычно короткие локоны у нее за ушами. — Никто не примет тебя за мальчика. Можешь мне поверить.

У Джонет перехватило дыхание, ее сердце пустилось в бешеный галоп. Дело было даже не в сказанных им словах и не в прикосновении его рук к ее лицу, а в жадном и страстном взгляде, в полуоткрытых губах, чувственных и твердых, вдруг оказавшихся всего в нескольких дюймах от ее лица. Того, что с ней произошло, Джонет не могла даже осмыслить. У нее не было для этого слов.

Она попыталась справиться с неожиданным стеснением в груди и внутренней дрожью.

— Храни меня, милостивый Боже! Я уж было подумала, ты мне велишь и бороду отрастить!

Александр расхохотался. Напряжение растаяло.

— Хочешь верь, хочешь не верь, милая, но большего вреда я тебе не причиню, — и он шутливо дернул за один из коротких локонов.

Потом Александр встал и сунул ножницы обратно за пояс рядом с кинжалом. Джонет с тоской взглянула на остатки своей былой гордости, жалкой кучкой лежавшие на полу.