— Не бузи, малыш, я тута сталкер. — Он ухватил меня за рукав, потащил. — Пошли, пошли, нарезай ногами. Спрятаться вам нужну, затаиться. Ох, погреба глубокие! Заскучал народ по весне, озорует. Да и вас всего четверо.
Сталкер говорил как чирикал: тоненько и беззаботно. На хорошей скорости мы неслись за ним по буеракам.
— Ох, всю-то зиму кости из кошек вываривали, трудно ли головой повредиться. Нет заговора на озорное сердце, на волчьи губы, свиные зубы…
— Зачем кости из кошек? — пропыхтел Фиговидец.
— Кость-невидимку ищут, малыш. Положишь в карман косточку — и нет тебя: ни под землёю, ни под межою, ни в поле, ни под колодою, ни в траве, ни в дупле, ни в оврагах, ни в норах, смекаешь? Где хочешь ходи, что хочешь бери. Ты карандашик-то спрячь, на бегу не распишешься.
Мы остановились передохнуть в каких-то очередных кустах. Сталкер ухватил тележку.
— Заплатишь вперед, Разноглазый, и проведу вас скоренько. Один ящичек в схрон, другой ящичек в схрон, а этот — на дорожку. Поберегите его, счас я.
— Дед, не обманешь?
— Обманом земля стоит, а я стар-матёр человек. Но сталкеры своё дело блюдут, гордость имеем. Сказал, что проведу, так присядь и жди. Ну-ка, залезайте, где сирень погуще, остерегитесь.
Сталкер поставил по ящику на каждое плечо и исчез. Мы залезли в сирень.
— Я не понимаю, — сказал Муха, — мы что ж теперь, всю жизнь будем прятаться?
— А ты думаешь, тебя ждет такая долгая жизнь, что тебе это успеет надоесть?
— Как он сказал? — озабоченно спросил Фиговидец. — Волчьи зубы, свиные губы?
— Наоборот.
— Какой же смысл, если наоборот?
Муха вздохнул и ткнул Жёвку под ребра.
— Ну ты, поц, даешь. Где ствол взял?
— У Злобая, — буркнул Жёвка. — Пожрать чего искал, ну и того, нашел. Ну, типа, пригодилось же?
— А он заряжен?
Разговорами об оружии можно скоротать любое, самое тягостное ожидание. Только Фиговидец сперва напрягся, потом заскучал. Мухе, наконец, надоело игнорировать его демонстративные презрительные зевки.
— Опять как с чайниками, — сказал он. — Ты, Фиг, что, не догоняешь? Это же наука, прогресс! Сколько люди парились, чтобы вот такое придумать…
— И что?
— Учёные…
Фарисей прервал его свистом.
— Нет, это ты не догоняешь. Учёный, который работает на военных, — он выродок хуже изгоя. Ему нет места в академическом сообществе. А физики, которые твой прогресс изобрели, все работают на военных, это аксиома. Ты что думаешь, он чайник изобретёт и на нём остановится? Чайники твои, если хочешь знать, вообще побочный продукт. Как очередную бомбу делают, заодно из отходов что-нибудь мастерят, бытовое такое. Чтобы бомба легче проглатывалась.