Какой сюжет! Мальчик, никому не известный еще считанные дни назад, разговаривает теперь со Сталиным!
Не удивительно: такое событие породило разнообразный фольклор, трактующий произошедшее с некоторыми отклонениями в деталях, наподобие несовпадений в рассказах о звонке Сталина Пастернаку или Булгакову.
Могу «расшифровать» эту беседу. Поздравив Гилельса с победой, Сталин «выразил уверенность», что теперь Гилельс будет жить в Москве, в столице, и ему будут созданы все условия для жизни и работы. «Нет, — ответил Гилельс (это Сталину-то — узнаете почерк?!), — я поеду в Одессу — кончать консерваторию». Неожиданно Сталин проявил «полное удовлетворение», оценив смелость и «самостоятельность».
Теперь вариант Л. Маркеловой (дочери П. П. Когана): «…В тот вечер, или, точнее сказать, в ту ночь, ибо уже было около двенадцати, Эмиль неожиданно появился на пороге нашего дома. Он был явно взволнован и видно было, что ему необходимо „исповедаться“.
Отказавшись от ужина, только проглотив стакан чаю, он, в лицах (помните, читатель, его способности? — Г. Г.), передал нам содержание удивительной встречи. Вот вкратце ее описание.
— Когда я кончил играть, — рассказывал Эмиль, поглядывая, какое впечатление производят его слова, — меня пригласили в ложу к товарищу Сталину. Там были и другие члены правительства. Мне предложили сесть, и я отказался: как-то неудобно — спиной к товарищу Сталину. А он стал задавать мне вопросы, и мне приходилось отвечать через плечо. Первое, что он сказал:
— Ты что, сразу собираешься уезжать в Одессу?
— Да, — сказал я.
— А если мы попросим тебя немного задержаться, побывать у нас в Кремле?
— Хорошо, — ответил я.
Сталин рассмеялся и произнес:
— Ну, тогда до скорой встречи!
А потом, словно про себя, тихо добавил вслед:
— „Рыжее золото“!
На этом месте Эмиль смутился и, взглянув на часы, быстро распрощался. А я приплюсую сюда миниатюрную новеллу, в качестве диссонанса в торжественную минуту. Приехав в Москву на конкурс, Эмиль с матерью, Эсфирь Самойловной, остановился в доме своей сводной сестры на Красной Пресне. Так вот в ту памятную ночь, после триумфа и беседы со Сталиным, Эмиль шел пешком от нас — с Разгуляя на Красную Пресню. Не было денег на такси. Об этом, понятно, никто не догадывался, а юноша стеснялся сказать. Сознался лишь много времени спустя».