Однако это не было ошибкой в смысле того, что неподобающее название было избрано для обозначения места сноса ВТЦ — хотя бы просто потому, что в тот момент было слишком рано вообще заниматься выбором подобающего имени собственного. На самом деле, специалисты Гражданской Обороны были абсолютно правы, когда они обозначили эту зону словами «ground zero». В этом не было абсолютно никакой ошибки. Это и в самом деле было «ground zero» в том самом смысле, в каком понимают этот термин специалисты Гражданской Обороны. Однако это было ошибкой в том смысле, что эти странные слова «ground zero» были по неосторожности «слиты» журналистам, а через них — и широкой публике. После этого стало уже слишком поздно — пытаться замять широкое использование этого странного обозначения службы Гражданской Обороны. И поэтому у отчаявшихся американских чиновников просто не осталось иного шанса, как «Озаглавить» эти крамольные слова и таким образом трансформировать это собственное определение службы Гражданской Обороны в Имя Собственное.
Для начала я хотел бы процитировать кое-что, касающееся одного из героев 11 сентября — полицейского детектива Джона Уолкотта (John Walcott), одного из добровольцев «Ground Zero». Он провёл достаточное количество времени на том самом месте, разбирая обломки Всемирного Торгового Центра. Он провёл там достаточно времени, чтобы заработать странную болезнь: миеломную лейкемию в последней стадии. Всего лишь два абзаца из его утверждений, опубликованных в статье с пугающим названием «Смерть от Пыли»,[1] умудрились вместить в себя и выказать для нас все эти странные и «необъяснимые» вещи — которые понадобятся читателю в качестве основной предпосылки для понимания главных моментов данной статьи — и по поводу пыли и по поводу радиации:
“…В связи с тем, что Уолкотт был детективом, он провёл пять месяцев своей нормы не только на Ground Zero, но также и на Фреш Киллз [главная городская свалка Нью-Йорка находящаяся на острове Статен Айленд]. И в той же мере, в какой его душил воздух Нижнего Манхэттена, его ужасала свалка Статен Айленда. Уолкотт знал, что все содержимое башен рухнуло вместе с ними — столы, лампы освещения, компьютеры. Но за исключением попадавшихся время от времени стальных балок, детрит, который он просеивал, состоял исключительно из мельчайших частиц пыли — в нём не содержалось ни кусков мебели, ни осветительной арматуры, ни даже мыши от компьютера.
Иногда детективы находили приют в деревянных сараях, в попытке скрыться от того, что Уолкотт называет «весь этот причудливый дурной воздух». Однажды он сидел в таком сарае вместе со своими коллегами за трапезой, состоявшей из печения и безалкогольных напитков, когда туда вошли некие агенты ФБР. Они были наряжены в полные комплекты химзащиты, дополненные противогазами, которым они, к тому же, придали дополнительную герметичность, обклеив их клейкой лентой, чтобы защититься от испарений. Когда Уолкотт осмотрел эту сцену, сравнивая отлично защищённых агентов ФБР с нью-йоркскими ментами, одетыми в маски-респираторы, у него в мозгу промелькнул вопрос: что же именно было не так в этой картине?…”