— Кто вам сообщил об этом, ваше святейшество?
— Я видел их собственными глазами, мой первый министр, — спокойно ответил жрец. — Вчера я посетил храм Сотис, и его жрец представил мне делегацию темнокожих мужчин, которые утверждали, что являются вождями племен Маасаи и явились осуществить ритуалы покорности фараону. Они провели ночь в храме в качестве гостей высокого жреца.
— Разве они не из Нубии? — спросил Софхатеп, но высокий жрец был непреклонен: — Они назвались вождями Маасаи. Как бы то ни было, среди нас есть один человек — командир Таху, он не раз сражался с Маасаи и знает их вождей. Если повелитель милостиво соизволит приказать, чтобы этих вождей пригласили в его священный двор, тогда их свидетельства, возможно, снимут с наших глаз завесу недоумения.
Фараоном явно завладели страх и гнев, однако у него не было и отдаленного представления о том, как уклониться от предложения высокого жреца. Он чувствовал, что все обратили пристальные взоры на него в тревожном ожидании. Наконец фараон обратился к одному из своих распорядителей:
— Отправляйся в храм Сотис и пригласи вождей, пришедших в нашу страну.
Распорядитель послушно удалился, все стали ждать, с их лиц еще не сошло выражение оцепенения, каждый с трудом сдерживал желание спросить соседа о том, что тот думает. Софхатеп испытывал тревогу и предчувствовал недоброе, в его голове все время возникали различные мысли. Он видел обращенные на себя тревожные и недоуменные взгляды повелителя, которому глубоко сочувствовал в этот страшный час. Минуты тянулись нестерпимо медленно, будто их вырывали из их собственной плоти. Со своего трона фараон взирал на обеспокоенных губернаторов и жрецов, сидевших с опущенными головами. По глазам повелителя было видно, что он с трудом скрывает чувства, обуревавшие его сердце. Вдруг всем показалось, будто издалека донесся какой-то шум. Каждый из присутствующих в душе вел диалог сам с собой, теперь все напрягли слух, пока гул приближался к площади, соседствовавшей с дворцом. Там слышался гул толпы, радостно выкрикивающей приветствия. Она приближалась, возгласы становились громче и звучали все чаще. Казалось, будто они наполняют зал, сливаются воедино, становятся неразличимы. Но пока знатных людей, собравшихся в зале, от толпы отделяла огромная дворцовая площадь. Фараон приказал одному из распорядителей выйти на балкон и выяснить, что явилось причиной нарушения спокойствия. Тот удалился и через некоторое время появился снова. Наклонившись к уху фараона, он сообщил:
— Толпы простолюдинов заполняют площадь, они обступают повозки, на которых приехали вожди.