— Как жаль, что на пути к удаче встало предательство.
Голос Софхатепа положил конец размышлениям фараона.
— Мой повелитель, скоро праздничное шествие.
Фараон взглянул на него, как человек, которого пробудили от глубокого сна, и пробормотал: «Неужели?» Затем он встал и направился к балкону, выходившему на огромную дворцовую площадь. Колесницы уже выстроились рядами, было видно, как вдали шумные гуляки врываются на площадь. Лицо фараона стало мертвенно-бледным, он бросил взгляд на это многолюдное зрелище и вернулся к прежнему месту. Затем он удалился в свои покои и пробыл там некоторое время. Фараон появился в леопардовой шкуре, служившей знаком отличия жречества, и сдвоенной короной на голове. Все уже готовились двинуться в путь, но не успели и шага сделать, как вошел дворцовый распорядитель, приветствовал своего повелителя и сказал:
— Господин, там комиссар полиции Абу просит разрешения предстать перед нашим повелителем.
Фараон и его два советника, заметив признаки испуга на лице камергера, не стали возражать. Главный комиссар приветствовал своего повелителя и, очень торопясь и волнуясь, сказал:
— Мой повелитель, я пришел смиренно просить вашу священную особу отказаться от шествия к храму Нила.
Оба советника затаили дыхание, когда фараон с тревогой спросил:
— И что побуждает тебя давать такой совет?
Тяжело дыша, главный комиссар ответил:
— В этот самый час я распорядился задержать множество человек, которые позволяли себе злобные выкрики в адрес благородного человека, высоко чтимого моим повелителем, и боюсь, что такие же выкрики могут звучать и во время шествия.
Сердце фараона дрогнуло, его кровь забурлила от гнева, он прерывающимся голосом спросил полицейского комиссара:
— Что они выкрикивали?
Комиссар нервно сглотнул и, чувствуя себя неловко, сказал:
— Они кричали: «Долой шлюху! Долой женщину, которая грабит храмы!»
Услышав это, фараон взбесился и громоподобным голосом воскликнул:
— Как они посмели! Я обязан нанести удар, который раз и навсегда избавит меня от них, иначе можно сойти с ума!
Комиссар продолжил с дрожью в голосе:
— Эти злодеи оказали сопротивление моим людям, вспыхнули яростные стычки между ними и нами, на время воцарились хаос и неразбериха, раздались еще более злостные и подстрекательские выкрики.
Фараон стиснул зубы от гнева и отвращения и спросил:
— Что еще они выкрикивали?
Комиссар опустил голову и едва слышно промолвил:
— Эти наглые злодеи изволили оскорбить более высокую персону.
— Меня? — спросил фараон, не веря своим ушам.
Комиссар молча отступил назад, его лицо побледнело. Софхатеп не выдержал и воскликнул: