Сможет ли темная ночь и оглушительная тишина хотя бы немного успокоить и развеять ее тревоги? Увы, ей казалось, что она больше никогда не обретет покоя. Радопис принесла подушку, положила ее на подоконник, прижалась к ней правой щекой и закрыла глаза.
Вдруг она вспомнила слова философа Хофа: «Если все жалуются, какой тогда смысл надеяться на перемены? Довольствуйся своей участью». Из глубин ее души вырвался вздох, и она печально спросила себя: «Неужели и в самом деле нет смысла надеяться на перемены? Неужели люди никогда не перестанут жаловаться?» В ее груди зарождалась буря, предвещавшая неповиновение. Ей хотелось, чтобы та унесла в небытие ее настоящее и прошлое. Тогда она сможет убежать и найти спасение в неизведанных, таинственных землях, лежавших за горизонтом. Как же ей обрести уверенность и душевный покой? Радопис мечтала о таком времени, когда не надо будет печалиться, но ее мучили дурные предчувствия, она опасалась всего.
Однако ей было не суждено остаться наедине со своими мыслями, ибо послышался тихий стук в дверь спальни. От неожиданности она насторожилась и оторвала голову от подушки.
— Кто там? — спросила она.
— Это я, моя сударыня, — ответил знакомый голос. — Мне можно войти?
— Входи, Шейт, — сказала Радопис.
На цыпочках вошла юная рабыня. Она удивилась, видя, что госпожа бодрствует и еще не ложилась.
— Что случилось, Шейт? — спросила Радопис.
— Сюда явился человек и дожидается позволения войти.
Радопис нахмурилась, едва скрывая свой гнев.
— Какой еще человек? Выпроводи его немедленно.
— Как, моя госпожа? Он из тех, перед кем дверь этого дворца никогда не закрывается.
— Таху?
— Да, это он.
— И что привело его сюда в столь поздний час?
В глазах рабыни сверкнули озорные искорки.
— Моя госпожа, очень скоро ты узнаешь это.
Жестом руки Радопис велела пригласить его, и рабыня ушла. В дверях тут же показался высокий, широкоплечий командующий. Он приветствовал куртизанку поклоном, затем подошел и смущенно посмотрел ей в глаза. Радопис не могла не заметить, что его лицо побледнело, лоб наморщился, а глаза смотрели мрачно. Не промолвив ни слова, она подошла к тахте и села.
— У тебя усталый вид. Работа изнуряет тебя?
Таху покачал головой.
— Нет, — резко ответил он.
— Ты сам на себя не похож.
— Правда?
— Не притворяйся. Что с тобой?
Таху знал все, в этом не было сомнений, спустя мгновение Радопис тоже узнает, расскажет он ей об этом или нет. Он боялся снизойти до дерзости и заговорить, ибо ставил на карту свое счастье и опасался, как бы она не выскользнула из рук и не исчезла из его жизни навсегда. Если бы Таху смог одолеть ее силу воли, все оказалось бы проще, но он уже не надеялся на это, его терзали приступы отчаяния.