Как она и ожидала, Таху явился, облаченный в парадную форму, что ее немного успокоило. Он будто убеждал ее в том, что забыл Радопис, куртизанку из белого дворца, и явился на аудиенцию к другу своего повелителя.
Командир склонил голову в знак почтения и уважения и, заговорив спокойно, без малейшего проявления чувств, произнес:
— Да осчастливят боги дни твои, почтенная сударыня.
Радопис внимательно посмотрела ему в лицо и ответила:
— И твои также, благородный командир. Благодарю тебя за то, что ты откликнулся на мое приглашение.
Таху снова отвесил поклон:
— Я к твоим услугам.
Таху остался почти прежним — такой же сильный, здоровый, с загаром медного цвета, однако от ее внимательного взгляда не ускользнула случившаяся с ним перемена. Ее могли обнаружить только ее глаза. Радопис тут же заметила поблекший взгляд Таху, лишивший его глаз жизни, а лицо выражения решимости, никогда не покидавшего его. Она забеспокоилась, что причина этого кроется в событиях той странной ночи почти годичной давности, когда они расстались. Как это ужасно! Таху тогда напоминал вихрь, теперь, скорее, спертый воздух.
— Я пригласила тебя, — начала Радопис, — Дабы поздравить с великим доверием, какое к тебе испытывает фараон.
Таху не скрывал своего удивления и ответил:
— Благодарю, моя сударыня. Это давняя милость, оказываемая мне богами.
Выдавив улыбку, Радопис лукаво сказала:
— Я также благодарю тебя за прекрасные слова, какими ты похвалил мою идею.
Таху задумался на мгновение и вспомнил, о чем идет речь.
— Наверное, моя госпожа имеет в виду блестящую идею, которую породил ее возвышенный ум?
Радопис кивнула, и он продолжил:
— Это прекрасная мысль, достойная твоего выдающегося ума.
Не выказав признаков удовлетворения, Радопис ответила:
— Успех задуманного обеспечит нашему повелителю власть и независимость, а царству — мир и устойчивость.
— Верно, в этом не может быть сомнений, — ответил Таху. — Вот почему мы восприняли твою мысль с такой радостью.
Радопис заглянула в глубины его глаз и сказала:
— Скоро наступит день, когда потребуется твоя сила и власть, дабы претворить мою мысль в жизнь, увенчать ее победой и успехом.
Таху наклонил голову и ответил:
— Благодарю тебя за бесценное доверие.
Радопис молчала. Таху говорил с достоинством, спокойно и серьезно, она знала, что в прошлом он вел себя не так. Да она и не ожидала от него иного поведения, и теперь он внушал ей доверие и покой. Радопис чуть не поддалась жгучему порыву заговорить о старом, просить Таху простить ее и забыть обо всем, но не нашла подходящих слов. Смущение взяло верх над ней, и она опасалась, как бы не сказать совсем не то. Растерявшись, она неохотно отказалась от этой мысли. Однако Радопис в последний момент решила открыть перед ним свои добрые намерения иным путем — она протянула руку, улыбнулась и сказала: