Пэнси вдруг подумала, что даже не мечтает о будущем. Она не могла себе вообразить, что они с Люцием будут жить вместе, не подвергаясь преследованиям, и займут в обществе достойное их происхождения положение. Она не отваживалась взглянуть в глаза судьбе и тем более облечь в слова свое и его будущее.
Люций в опасности! Пэнси молила Бога о его спасении. Она боялась, как никогда в жизни, того, что закон, наказывая, сокрушит его. И больше всего боялась Барбары Кастлмэн.
Пэнси запомнила выражение лица фаворитки короля, когда та выходила из зала суда. Мегерой проследовала в сопровождении друзей к карете. Мрачная, в отвратительном настроении, крепко сжав губы, она получила парочку сомнительных комплиментов из толпы. Возвращаться во дворец и сознавать, что девчонка, которую, по ее замыслу, должны были вздернуть на виселице, стала героиней дня, ей было невыносимо. Обычно Барбара показывала на людях свое недовольство весьма грациозно. Иногда просто передергивала плечами. На сей раз она была вне себя от гнева, и многие на собственной шкуре ощутили последствия краха ее надежд, когда Барбара вернулась во дворец. Досталось и королю. Чтобы умилостивить даму своего сердца, ему пришлось в очередной раз расстаться с драгоценностями и взять значительную сумму денег из казны, однако даже это ее не успокоило.
Когда же галантные кавалеры попытались сгладить неприятное впечатление от суда, Барбара немедленно заподозрила их в издевке, и мысль о том, что над ней тайно потешаются, лишь подлила масла в огонь.
Все это очень напоминало те дни, когда она впервые приехала в Лондон. Бедная провинциалка в допотопных деревенских нарядах бросалась в глаза – убогая одежда явно не сочеталась с яркой внешностью ее обладательницы. Она не забыла, как двор смеялся над ней и обходился до обидного снисходительно, делая из нее чуть ли не шута.
Барбара немедленно перешила платья, добавив кое-какие детали к туалетам, и превратилась в красавицу и элегантнейшую особу. Сразу став украшением двора, она добавила блеска столичному обществу. Но тех страданий от жалкой бедности Барбара не забывала никогда, даже во время триумфального шествия по жизни. Давно забытое чувство унижения всколыхнулось вновь. Ей казалось, что те, кто расточает комплименты и поет дифирамбы, подсмеиваются над ней.
Возможно, прежде всего, память о постоянных жалобах матери на бедность сделала Барбару алчной и ненасытной. Конечно, будь жив отец, все могло обстоять иначе, но, увы, виконт Грэндисон умер от ран, полученных при осаде Бристоля. Все, кто его знал, рассказывали о смелости и отваге виконта, считали человеком справедливым и честным, он служил примером для многих, кто находился у него в подчинении. Отец наверняка бы сумел наставить юную небесталанную дочь на путь истинный, и тогда красота сослужила бы ей другую службу, нежели приманивание и совращение мужчин. Барбару же воспитывала мать, слабохарактерная женщина, вечно жалующаяся и всем недовольная. Отчим вообще игнорировал падчерицу. Барбара чувствовала себя никому не нужной и жила почти приживалкой.