Пэнси знала дорогу в Лондон и, проехав мили две, заметила, что Гарри остался далеко позади, а она едет одна по пустынной лесной дороге. Девушка обернулась, осаживая Сократа, что коню явно не понравилось. Он совсем не устал, напротив, был рад размяться за городом, ему порядком надоели ежедневные неторопливые прогулки в парке.
– Спокойно, Сократ, мы должны подождать Гарри.
Пэнси похлопала его по шее, пытаясь успокоить.
Вдруг из тени деревьев на дорогу вышел человек. Ее сердце затрепетало от радости, невыразимое счастье охватило ее. Она рванулась навстречу.
– Все хорошо, любимая? – спросил Люций, взяв девушку за руку. – Я так беспокоился за тебя.
– Ты не должен был волноваться за меня, – ответила Пэнси, хотя глаза ее говорили об обратном.
– Они оскорбляли тебя? – догадался Люций.
Она потупилась:
– Рудольф убежден, что ты скрывался в поместье, а я приехала предупредить тебя. Но у него нет доказательств.
– Нас не должны были застать врасплох, – покачал головой Люций, – я потерял бдительность. До того уютно и удобно было жить в Стейверли. Никто не подозревал, что в доме есть кто-то еще, кроме крыс и летучих мышей.
– Куда ты поедешь?
– Лес – лучшее для меня убежище. К тому же мне повезло с друзьями. Они живут в хижинах, а не во дворцах, но поделятся со мной последним куском хлеба. И я могу доверить им все, даже жизнь.
– Но где я найду тебя? Я хочу видеть тебя…
– Разве я не хочу? – нежно сказал Люций. – Я буду думать о тебе каждую минуту, каждый миг, пока мы в разлуке… Увы, я не принесу тебе счастья, любимая! Бог свидетель, я люблю тебя всем сердцем, всем своим существом, но какая польза от человека, оказавшегося вне закона? Любой добропорядочный член общества сочтет своим долгом пристрелить меня, и его только вознаградят за это.
– О Люций!
Пэнси вскрикнула как ребенок, внезапно ощутив страх и отчаяние.
Он крепко обнял ее:
– Помнишь, я повез тебя в Стейверли, когда мы встретились пять лет назад?
– Да. Я даже не спросила тебя, откуда ты знаешь дорогу, и не удивилась, что называешь меня по имени. Это казалось таким естественным. Я полюбила тебя с той самой минуты, как ты заглянул в карету, где я плакала на полу над тельцем Бобо.
– Ты вышла из кареты – и любовь захватила мое сердце. Ты была такая крошечная, совсем ребенок – самый очаровательный, прелестный ребенок в моей жизни!
– О Люций!
Пэнси спрятала лицо у него на груди.
– К нам приближается верный Гарри, я должен ехать, любимая, но помни, я буду все время думать о тебе. Я прошу тебя дать мне что-нибудь на память.
Пэнси достала благоухающий жасминовыми духами платочек, которым Гарри завязывал ей глаза. Люций прижал его к губам и спрятал во внутренний карман камзола. Он снова притянул девушку к себе и, целуя, прошептал: