- Чай есть? - спросил Керимхан.
- Сейчас принесу, - ответила Хавер и, подняв глаза на гостя, с которым только что познакомилась, тотчас же отвела их в сторону. Глаза гостя пристальные и настороженные - сразу же ей не понравились.
Керимхан стоял у тахты и смотрел на спавшего Азада.
- Он долго ждал тебя, - повернулась к нему Хавер, - но было поздно, и я уложила его спать.
- И хорошо сделала, - ответил Керимхан и, нагнувшись, осторожно поцеловал мальчика.
Любящими глазами смотрела Хавер на мужа и сына. Повернувшись, чтобы идти, она снова столкнулась с острым взглядом гостя. "Спаси господи! Какие у него нехорошие глаза!" - подумала она.
Выйдя во двор, Хавер передала свое впечатление Керимхану.
- Это сумрачное выражение глаз - результат вечных страданий, моя Хавер.
- Нет, в них не скорбь, а что-то другое... Ведь больше тебя никто не страдал, но глаза твои излучают свет и любовь.
- Этот свет моим глазам даешь ты своей любовью, моя родная.
Ни слова больше не говоря, Хавер стала приготовлять чай и ужин.
После ужина, когда гость вышел из комнаты, Хавер сказала Керимхану.
- Я не хотела говорить при госте. Приходил Фридун, Он очень хотел видеть тебя. Завтра будет тебя ждать у себя.
Хавер задумалась и добавила:
- Вот настоящий человек! И глаза, и голос, все, все у него полно доброты и искренности. А этот...
- Ничего, Хавер, - ответил Керимхан. - Приютим его на ночь, а утром уйдет. Я его больше не буду приводить к нам. - И он еще раз поцеловал жену в глаза.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Реза-шах медленно поднимался по белым мраморным ступеням дворцовой лестницы; придворные застыли со сложенными на груди руками, военные вытянулись в струнку. Казалось, все эти люди, бледные от страха, превратились в изваяния.
На лице шаха постоянно лежала тень недовольства. Резкие морщины бороздили его темное лицо. В мрачных глазах светилось властолюбие.
Войдя в свой кабинет, шах опустился в кресло. После минутного молчания он приказал вызвать министра двора.
Не прошло и пяти минут, как в кабинет вошел маленький, тощий и позеленевший от злоупотребления опиумом человечек. Он склонился перед шахом до самого пола. Это и был министр двора Хакимульмульк.
С бьющимся от страха сердцем он ожидал приказаний своего властелина.
Реза-шах окинул везира пытливым взглядом.
- Поднимись! Подойди ближе!
Хакимульмульк подскочил и шагнул вперед.
- Докладывай о делах! - проговорил повелитель, глядя в сторону.
Это предложение поставило министра в тупик. Он покраснел, и губы его задрожали, когда он хрипло выговорил:
- Я не принес бумаг, ваше величество.