Он чувствовал, что борьба против кровавого пехлевийского режима неизбежно примет форму социального возмущения, и инстинкт самосохранения толкал Хикмата не на борьбу с деспотизмом, а на всяческое сближение и поддержку Пехлеви. Он готов был смиренно переносить и унижения и обиды, готов был пожертвовать несколькими поместьями в пользу Пехлеви, нежели лишиться всех земель.
Убеждение это укреплялось в нем все сильнее и сильнее именно в последнее время. Размышляя о торжестве народного освободительного движения в Латвии, Литве и Эстонии, он приходил к выводу о необходимости всемерного укрепления деспотической власти Реза-шаха.
Брошюра "Работы, хлеба и свободы!" попала ему в руки в те самые дни, когда мировые события заставили его особенно встревожиться.
"Ах, черт возьми! - думал он. - Мы спим, а наводнение, оказывается, уже у наших дверей! Оно готово поглотить нас. Эти зловредные мысли, способные перевернуть вверх дном Иран, надо вырывать с корнем, выжигать раскаленным железом! Иного пути нет!.."
Он был еще во власти этих дум, когда к нему позвонил Хакимульмульк. Предупреждая министра двора, Исфагани сказал в трубку:
- Господин везир, докладываю твоей светлости, что у меня все готово. Ходатайствуйте перед его величеством, чтобы он не отказал в милости принять от меня ничтожный дар - мазандеранское поместье.
- Зачем такое беспокойство? Ты нас слишком обязываешь, господин Хикмат Исфагани, - схитрил Хакимульмульк. - Но сейчас вопрос идет о другом. Его величество имеет к тебе более важное поручение. Вчера я забыл передать тебе его.
"Интересно, что ему еще приглянулось!.." - мелькнуло в голове Хикмата Исфагани.
- Приказывай, мы - ничтожные рабы его величества, - проговорил он с внутренним волнением.
Когда Хакимульмульк рассказал о брошюре и передал поручение Реза-шаха о необходимости начать в печати кампанию против бунтарей, Хикмат Исфагани облегченно вздохнул.
- Что касается нас, будь спокоен! - проговорил он в ответ. - Напишем как надо. Быть может, уже сегодня выпустим экстренный выпуск. На этот счет не беспокойся.
Хикмат Исфагани едва успел опустить телефонную трубку и вызвать Софи Иранпереста, как доложили о прибытии мистера Гарольда.
Своего американского друга он встретил глубоким поклоном на лестнице.
- Вы осчастливили нас своим посещением, мистер Гарольд, Какая честь! Пожалуйте! Пожалуйте!
Мистер Гарольд привез Хикмату Исфагани приятные новости. Он сообщил, что из Америки выслана в его адрес партия машин, сахара и промышленных изделий и что предложенные им расценки на шерсть и сушеные фрукты американцами приняты.