- Брату Фридуну ехать в Азербайджан опасно, к тому же сейчас он здесь нужнее. Если согласитесь, в Азербайджан поеду я, - неожиданно закончила она.
Все с удивлением повернулись к женщине.
- А ты не боишься? - спросил Фридун.
- Чего мне бояться? - смело ответила Ферида. - Я так провезу, что ни один шпик не пронюхает!
Заметив колебание товарищей, в разговор вмешалась мать:
- А вы не сомневайтесь! Это не женщина, а богатырь. Не сомневайтесь!
Вопрос был решен единогласно. Курд Ахмед научил Фериду, как найти в Тебризе Азер-оглы.
Поздно ночью они поодиночке разошлись по домам. Оставшись наедине с Феридой, Серхан привлек ее к себе.
- Береги себя, Ферида! - сказал он дрогнувшим голосом. Ферида молча, с любовью, прижалась к мужу.
- Теперь уж я ничего не боюсь, Серхан, милый. Клянусь тебе, что я никогда не сверну с нашего пути!.. Не сверну даже под угрозой смерти!..
Ее волнение передалось Серхану.
Он понимал, что Ферида произнесла свою клятву неспроста: она догадывается о страданиях, которые могут встретиться ей на этом поприще, и клятвой хочет укрепить свою волю. Он только собрался ответить ей, как его перебила мать, которая сидела у порога и слышала их разговор:
- Да настанет светлый день и для вас, мои дети!..
После этих проникновенных, прозвучавших, как молитва, слов матери Серхан ничего не сказал, только прижал голову Фериды к груди.
Фридун избегал общества Гурбана Маранди, при случайных же встречах во дворе или в коридорах университета перекидывался с ним лишь незначительными фразами.
Сторонился студентов и сам Гурбан Маранди. Он чувствовал, что за ним установлен полицейский надзор, но ходил по университету с высоко поднятой головой.
Сегодня Фридун пришел в университет задумчивый и расстроенный. Напрасно он старался сосредоточиться на своих учебных занятиях.
Выйдя во время перерыва из аудитории, он заметил у окна группу студентов третьего курса. Среди них был и тот плотный, низкорослый студент, у которого не так давно вышел спор с Гурбаном Маранди.
Гурбан Маранди, который стоял вблизи, поздоровавшись с Фридуном, произнес по-азербайджански двустишие:
К чему желать, чтоб виночерпий подал тебе вина,
Коль солнце поднесло, сияя, чашу свою сполна?
Низенький и плотный студент поспешил к Маранди.
- Здесь Иран, сударь, и язык у нас персидский, а не азербайджанский!
- Знаю, - слегка смутившись, ответил Гурбан Маранди. - Но это двустишие принадлежит Саибу Тебризи и напечатано в книге "Поэты Азербайджана"!
- Учить меня не надо. Я считаю это изменой и преступлением.
Гурбан Маранди при этих словах вспыхнул: