- Люди, вот коран! - начал он. - Вот воля аллаха и завет пророка Мухаммеда! Всякий, кто солжет на нем, подвергнется божьему гневу и на месте же превращается в камень, как случилось это вчера в Серабе, в селении Дуззан с Мешади-Гусейном, да накажет его святой Мешхед! Когда он прикоснулся к корану, рука его пониже локтя превратилась в дерево. Вот каков гнев аллаха! Теперь пусть выйдет вперед тот, кто считает себя смелым!
Сказав это, Софи Иранперест хотел отойти в сторону, но Хикмат Исфагани остановил его.
- Поди отмерь семь шагов, пусть придет и присягнет, - сказал он. - Я ничего не имею против: пусть только поклянется на коране, и я все ему прощу. Если он даже унес сто халваров. Пусть кушает на здоровье!
Люди посторонились. Софи Иранперест отсчитал семь шагов и, сделав небольшую кучу из песка, остановился возле нее с поднятой книжкой.
Присутствующие с напряженным вниманием следили за Мусой. Глаза Фридуна также были прикованы к старику. Лицо Мусы выражало тяжелую внутреннюю борьбу.
- Ну, начинай! - сказал Хикмат Исфагани. - Поклянись, и покончим с этим делом.
Муса сделал три шага, но потом круто повернулся и упал к ногам Хикмата Исфагани.
- Пожалей меня, господин! - стал он молить жалостливо. - Возьми все! Мне ничего не надо!
Хикмат Исфагани оттолкнул его ногой.
- Не-ет! Оставлять таких лгунов без наказания, значит, грешить против аллаха! - проговорил он и повернулся к старшему жандарму. - Связать этого вора и всыпать ему двести ударов!..
Фридун смотрел на дядю и ничего не понимал. Он не допускал мысли, чтобы Муса мог тронуть метку. Тем труднее было объяснить его поведение теперь.
Жандармы принесли толстую веревку, раздели Мусу и крепко привязали к стволу чинары.
Хикмат Исфагани любезно обратился к приехавшему из города иностранцу:
- Вы бы отошли, мистер Гарольд, это зрелище вам может быть неприятно... Но это мусульмане. Если их не бить, они восстанут против самого аллаха!
Мистер Гарольд холодно улыбнулся.
- Нет, нет! - произнес он с любопытством человека, наблюдающего интересное цирковое представление. - Это весьма интересно! И потом без этого трудно сохранить порядок в стране. Насилие и справедливость - близнецы, мистер Исфагани! Делайте свое дело!
Привязав Мусу к дереву, жандармы пучком свежих ракитовых прутьев начали стегать его по обнаженному телу.
Муса старался не стонать. Когда Фридун увидел перекошенное от страданий лицо дяди, его пересохшие губы, у юноши потемнело в глазах. Услышав вопли тети Сарии и плач детей, он повернулся к ним и встретился глазами с Гюльназ. По щекам ее струились слезы. Не выдержав вида плачущей девушки, Фридун выступил вперед.