Губы Хикмата Исфагани скривились в презрительной усмешке:
- Мало, очень мало!.. Наглец. Досыта хлеба не имеет, а плодит, как щенят, без счета!..
Муса не смутился и ответил, не меняя положения:
- Аллах дал! Аллах дал!.. Кто дает детей, тот и кормит их. Если ты будешь милостив, как-нибудь проживем.
- А эти шестеро чьи?
- Господин, это все равно что сироты. Всего два дня назад их отца вот на этом самом месте ужалила змея, пришлось отрубить ногу; теперь лежит дома, что куль муки. Не работник он больше. Не отнимай же у них кусок хлеба, окажи такую милость!..
- Не надоедай, как нищий у мечети! Отойди прочь!..
- Побойся аллаха, господин! Не лишай бедняков хлеба... побойся бога!
Мамед наклонился и что-то шепнул хозяину на ухо. Хикмат Исфагани поднялся.
- Послушай, старик, - сказал он грозно, наступая на Мусу, - а ты веришь в аллаха?
Муса отпрянул в ужасе и замахал руками.
- Не греши, господин, - забормотал он. - Не греши! Язык отсохнет!
- Нет, не веришь, я говорю! Если бы ты верил в аллаха, не воровал бы пшеницу!
Муса с недоумением повернулся к толпе.
- Изволь, отца за тебя отдам, - проговорил Муса, - проверь!.. Как ночью отметили, так кучка и стоит на гумне.
Все направились к гумну Мусы. Впереди шел приказчик, за ним Хикмат Исфагани и его трое гостей.
Муса бежал к гумну впереди всех, позабыв о детях, которых он бросил там, где они стояли.
- Тетя Сария! - крикнул кто-то. - Возьми младшую, как бы не задавили.
- Что мне делать, милые? - пожаловалась Сария. - Уж лучше бы их бог прибрал и избавил нас от них!
В это мгновение Алмас крикнула еще громче и жалостнее. Сария подняла ее на руки и пошла догонять толпу.
Дойдя до гумна, все остановились пораженные: отмеченная кучка пшеницы была рассыпана.
Хикмат Исфагани схватил Мусу за шиворот и толкнул к кучке.
- Ну, что это? - зарычал он. - Я спрашиваю: что это?
Муса, как безумный, посмотрел на пшеницу, потом перевел взгляд на приказчика и старшего жандарма.
- Люди, не верьте! - завопил он вдруг. - Все это нарочно подстроено, чтобы отнять у нас все зерно! Не верьте!
Хикмат Исфагани побагровел от гнева.
- Значит, ты не трогал метки, так?
- Нет, аллах свидетель, не трогал!
- Ладно, проверим. Ты будешь присягать на коране.
Толпа загудела и пришла в движение.
Хикмат Исфагани повернулся к сопровождавшему его долговязому, худому господину.
- Господин Софи Иранперест! - сказал он. - Пройди вперед... Объясни им, как наказывает аллах тех, кто присягает ложно...
Софи Иранперест вышел вперед и поднял над головой книжку в кожаном переплете.