- Как вы думаете, - решился Явер Азими высказать давно уже мучившую его мысль, - если бы сторонников Селими было больше, чем его противников, принял бы государь его предложения?
- Трудно сказать, - помолчав немного, ответил Хафиз Билури.
- Одно ясно: если предложения Селими будут отвергнуты, значит, нет никакой правды в нашей стране и то, что пишут, и то, что говорят, - все ложь...
Когда раздался стук в калитку, оба друга, вскочив, поспешили навстречу Селими. Тот показался им бледным и осунувшимся.
- Ну как, сертиб? - не утерпел Явер Азими.
Сертиб молча опустился в кресло. Почувствовав недоброе, друзья больше не задавали вопросов.
Сертиб Селими не находил в себе теперь ни желаний, ли стремлений, ни надежд. Все было смято и уничтожено. Он впал в состояние полного отчаяния. Сознание бесполезно прожитой жизни мучило его, а слово "шпион" все еще звучало в его ушах, как ничем не заслуженное, невыносимое оскорбление.
Он вызвал слугу.
- Сними этот портрет! - приказал он.
Уставившись на портрет шаха, слуга на минуту опешил, потом поднялся на стул и осторожно снял портрет.
- Что прикажете с ним делать, сударь?
- Сожги в печке!.. С рамой!
Слуга вышел с портретом, и только тогда сертиб обратился к друзьям, которые продолжали сидеть молча, понурив головы.
- День этот для меня очень тяжелый, но и очень радостный... Сегодня я прощаюсь с моими иллюзиями и обращаюсь лицом к настоящей правде. До сих пор я искал ее не там, где надо...
- А где же ее надо искать, сертиб? - взволновано спросил Явер Азими.
Сертиб не ответил. Он снова погрузился в размышления.
- В науке, в просвещении! - ответил за него старый педагог. - Только просвещение приведет страну к подлинной истине и...
- Нет, дорогой друг, - решительно прервал его Селими. - Пока есть насилие не будет правды. Мы честные люди. И должны честно сказать всем сынам родины, что им не увидеть правды, пока существуют шахи и деспоты со всем гнусным строем, который их поддерживает.
Он встал и прошелся по комнате. Отчаяние сертиба, казалось, несколько смягчилось, глаза стали глядеть тверже и бодрее.
- Мой юный друг! - сказал он Яверу Азими, взяв его за плечо. - Быть может, мне осталось жить недолго. Сегодня я сам подписал себе смертный приговор. И я завещаю тебе - не следуй по моему пути. Это стало мне ясно лишь сегодня. Избери себе другой путь. Путь верный и надежный. Найди авторов этих подпольных листовок и честно, искренне присоединись к ним. Правда, которую мы искали, оказалась там в низах. А ведь мы смотрели на них до сих пор свысока. Будущее, друзья мои, тоже там. Туда и идите!