У меня создалось впечатление, что Геринг настолько глубоко был замешан в убийствах, что уже не смел противостоять режиму. В любом случае до той резни он был гораздо более независимым. Похоже, он столь сильно увяз в преступлениях, связанных с его личными пороками, что оказался в цепких лапах гестапо, слишком много о нем знавшего. С тех пор Геринг хранил молчание.
Хорошо известно, что Папен был мастером интриги. 28 января 1933 года генерал фон Шлейхер подал в отставку с поста канцлера, а 30 января президент фон Гинденбург назначил канцлером Адольфа Гитлера. Меня такой поворот событий устраивал, тем более что, как я слышал, Альфред Гугенберг (хотя и был депутатом Немецкой национальной партии) стал членом кабинета Гитлера и прихватил с собой в правительство ряд своих верных друзей. Кроме того, Гугенберг добился того, чтобы Гитлер официально пообещал лично Гинденбургу в следующие четыре года ничего не менять в составе кабинета и распределении ключевых постов.
Как бы то ни было, в то время я думал, что назначение Гитлера канцлером – всего лишь переходный этап, ведущий к восстановлению германской монархии. У меня были для этого следующие основания. В сентябре 1932 года я пригласил к себе домой ряд господ, в том числе генеральных директоров Кирдорфа и Фёглера, чтобы они могли задать Гитлеру свои вопросы. Гитлер ответил на все вопросы, к полному удовлетворению всех присутствовавших. На той встрече он четко и однозначно заявил, что является всего лишь «миротворцем на пути к монархии». Монархические настроения Гитлера в те дни привели в его партию большое количество представителей промышленных кругов.
Я также хочу напомнить, что осенью 1932 года Геринг побывал с двухнедельным визитом в Дорне у бывшего кайзера Вильгельма II. Приглашение на обед Гитлера и Геринга кронпринцем, казалось, доказывало, что сами Гогенцоллерны в то время возлагали на них большие надежды. Как впоследствии рассказал мне Геринг, после того как он и Гитлер уехали, кронпринц отпустил несколько неодобрительных замечаний в их адрес в присутствии слуг, которые тут же донесли об этом нацистам, что, по слухам, и положило конец дружбе Гитлера с кронпринцем.
Несмотря на это, весной 1933 года кронпринц посетил один из первых балов, которые впоследствии Геринг регулярно давал в Опере. С одной стороны в ложах сидел Геринг со всем своим штатом; с другой стороны, лицом к Герингу, сидел кронпринц, причем его поведение было столь демонстративным, что нацисты испытывали гнев и досаду. Однако многие решили, что у Гогенцоллернов в те первые дни власти нацистов были причины для оптимизма.