— Да за ним же его отец — единоличный хозяин многомиллионной армии, госбезопасности, лагерей. Да этот Васька тебя в порошок.
— Да нет, он от природы мужик не злой, — не согласился Нефедов. — У него зубы мелкие, плохие. А я давно заметил, что если у человека зубы не напоминают крепкие звериные клыки, значит, от природы он не хищник. Это бесконтрольная власть и людское лизоблюдство его испортило.
— Ну ты даешь! — подивился наблюдательности бывшего сослуживца хозяин. — Только что ты мне ни говори, а меня от одной его фамилии дрожь пробивает.
Старый фронтовой товарищ отвел глаза и вдруг с размаху зло ахнул пудовым кулачищем по столу, так, что посуда в буфете задребезжала:
— Страшная штука этот страх, Боря. Я когда с отрубленной осколком ступней в горящем «ишачке»[27] пару «мессеров» за собой волочил над Брестом, так не боялся, как теперь, когда ты тут у меня сидишь. Ты ведь знаешь, я из боя с поджатым хвостом никогда не бегал, от лобовых атак тоже не уклонялся. И когда после фронта в горкоме начинал — с гордо поднятой головой по первости ходил… Страх потом пришел, когда на моих глазах с честных людей мясо живьем стругали. Это на фронте смерть быстрая. А на «гражданке» принято убивать медленно, никуда не спеша.
Хозяин дома рассказал, как в течение нескольких месяцев наблюдал за гражданской казнью невиновных людей, фронтовиков, партийцев с многолетним стажем. Один поплатился за то, что во время выступления на митинге сослался на какого-то британского экономиста, жившего еще в XVIII веке. Второй слишком любил носить американские костюмы.
Вначале приговоренных прорабатывали на собраниях, заставляли каяться. Разные ублюдки кричали им в лицо всякую мерзость, а парализованные ужасом жертвы только оправдывались и клялись в верности партии и лично вождю. Но и это не помогло… Один сгинул в лагерях. Второму повезло больше, он умер во время очередной проработки и тем спас своих близких.
Словно мстя сбежавшему на тот свет кандидату во «враги народа», на место которого теперь требовалось срочно найти нового человека (органы госбезопасности неофициально спускали в каждую организацию, будь это домоуправление, библиотека или завод, норму, сколько тайных врагов необходимо разоблачить в трудовом коллективе), институтский парком запретил профсоюзной кассе выделять семье покойника 56 рублей на кремацию его трупа.
— Цена человеку у нас 56 рублей, это я теперь знаю точно, — почернел лицом однополчанин. — И если в небе еще можно уйти от расстреливающих тебя «мессеров», то в этой жизни если за тебя возьмутся, то непременно добьют.