Толстяк помрачнел.
– Только. Муна. Но я отвечаю за нее, как за самого себя. Кроме того, она ничего не выиграет от моей смерти. Пока я жив, я выдаю ей по десять тысяч фунтов в месяц. После моей смерти она лишится всего.
Малко ничего не ответил. Что творится в голове женщины, узнать невозможно.
– Я бы очень хотел познакомиться с Муной, – сказал он. – А пока необходимо усилить вашу охрану. Кстати, могу я вас кое о чем попросить?
Ливанец настороженно нахмурил брови.
– Разумеется.
– Скажите вашей жене, что после встречи со мной вы оставили сомнения и договор с китайцами собираетесь подписать…
Халил Жезин побледнел, щеки его задрожали.
– Вы… вы хотите убить меня, – пробормотал он.
Золотистые глаза Малко внимательно посмотрели на Жезина.
– Вы только что сказали, что полностью доверяете своей жене. Следовательно, вы ничем не рискуете.
Ливанец вынул носовой платок и вытер лоб. В дверь постучали, и в комнату вошла Ури с круглым хлебом в руках. Она что–то сказала Халилу по–арабски и, многозначительно взглянув на Малко, вышла.
Малко с удивлением смотрел на хлеб. Для полдника еще рано.
Ливанец разломил хлеб на две части, и из него выпало три рулончика из свернутых банкнот. Да, деньги Халила Жезина не всегда были чистыми…
Ливанец сунул банкноты в ящик стола, смел хлебные крошки и взглянул на Малко.
– Напрасно я впутался в эту историю, – вздохнул он.
– Может быть, кто–нибудь, кроме Муны, все же был посвящен в это дело? Или есть какой–нибудь другой след?
Халил Жезин дрожащей рукой закурил сигарету, затянулся и сказал:
– Я знаю, что в тот вечер, когда был убит Авель, он был в казино с одной девушкой. Она утверждает, что видела убийцу и могла бы его узнать. Плотный мужчина в очках, с седыми волосами…
– Кто она?
– Француженка, танцовщица в шоу, зовут Мирей. Я могу вам дать ее адрес.
Малко протер свои черные очки. Какая странная история, снова подумалось ему.
– Вы ливанец, – сказал он, – и вы занимаете высокое положение. Почему полиция ничего не предпринимает для вашей защиты?
Халил Жезин иронично улыбнулся.
– Полиция даже довольна всем этим, потому что никак не может уличить меня в торговле гашишем. И не хочет даже вмешиваться в эту историю. Полицейские только допросили Мирей.
Он посмотрел на карманные золотые часы величиной с гранату.
– Я должен идти. Я отвезу вас по дороге. Передайте Куперу, что я ничего не подпишу, пока вы не найдете убийцу моих братьев.
Он тяжело поднялся с кресла и нажал на кнопку переговорного устройства.
– Бешир! Омар!
Не дожидаясь ответа, он вышел из кабинета в сопровождении Малко. Проходя мимо Ури, что–то сказал ей по–арабски. К нему подошли два парня, здоровых и свирепых усача. Он объяснил Малко: