– Это горцы, которых мне прислал один друг, отец Ури. Я финансирую его избирательные кампании. Ребята смелые, но к городу еще не привыкли, так что это скорее моральная поддержка.
Вся небольшая группа вышла на лестницу. Оба телохранителя спустились первыми и, стоя в дверях, подозрительно оглядели безобидных торговцев фисташками.
– Самое ужасное, – сказал Жезин, – что я не знаю, чего мне нужно опасаться.
Он протянул связку ключей Беширу. Горец побежал к черному «роллс–ройсу», припаркованному на противоположной стороне проезжей части. На улице бурно шла торговля. Вдали виднелась голубая полоска Средиземного моря.
Бешир сел за руль. Если машине суждено взорваться, то погибнет горец. Ливанец угадал, о чем думает Малко, и сказал, тряся всеми подбородками:
– Ливан – еще молодая страна, окончательно не сформировавшаяся. Здесь так много насилия, особенно в периоды избирательных кампаний, на пороге которых мы стоим. Во время этих кампаний в стране расходуется больше боеприпасов, чем, скажем, за шестидневную войну. Поэтому не стоит ничему удивляться.
Халил Жезин невозмутимо пересек улицу и сам сел за руль. Малко сел рядом с ним, а оба телохранителя устроились сзади. Благодаря затемненным стеклам снаружи нельзя было увидеть, кто находится в машине.
Хотя Халил Жезин, разумеется, не был защищен от винтовки с оптическим прицелом. Особенно если бы она находилась в руках профессионала.
Он вел машину медленно, не обращая внимания на разъяренные окрики таксистов.
– Я не могу так жить дальше, – снова заговорил он. – Мое сердце не выдержит. Я не могу выйти, пройтись по улице, пойти в клуб.
Малко посочувствовал этому эпикурейцу–негодяю, вовлеченному в кровавую историю.
– Вы можете меня подбросить на улицу Фониция? – спросил он.
– Разумеется, – ответил Халил Жезин и предложил: – Приходите завтра к нам на обед. Муна будет дома.
«Роллс» вырулил на улицу, спускающуюся к Фониции. На углу возвышался каркас строящегося сорокаэтажного отеля «Холидей Инн». Как во всех восточных городах, современные здания чередовались здесь с пустырями и старыми домами.
Малко простился с Халилом Жезином, вышел из машины и стал подниматься по эскалатору в холл.
Зазвонил телефон. Малко выскочил из ванной, чуть не поскользнувшись, и снял трубку. Никто, кроме Джерри Купера, не знал, что он в Бейруте.
– Князь Малко? – спросил робкий голос.
– Я слушаю.
Небольшая пауза.
– Это Ури. Господин Жезин попросил меня быть вашим гидом в Бейруте.
Малко улыбнулся: да, ливанец любил жизнь.
– Где вы находитесь? – спросил он.
– Я в холле. Хотите, чтобы я поднялась?