Курд был явно подавлен гибелью брата. Чтобы хоть как–то разделить его горе, Малко спросил:
– Вы были с братом очень близки? Джемаль склонил голову.
– Он был племянником моей матери. До восемнадцати лет нас воспитывали вместе.
– Но что он такого сделал?
– Да ничего! Слишком открыто симпатизировал Барзани. Багдадские «джаши» натравили на него армейскую полицию.
Из окна комнаты Джемаля была видна радиоантенна на крыше здания службы безопасности, будто подглядывающая за ними. Малко чувствовал, что отныне Джемаль – его союзник, и уже собрался было обо всем ему рассказать, но сдержался: это означало бы подвергнуть курда неоправданной опасности. Словно угадав его мысли, Джемаль спросил:
– Наверное, скоро поедешь на север?
Малко улыбнулся.
– Может быть, Гюле меня затем и вызывает, чтобы объявить день отъезда.
– Может быть.
Босоногий Ирадж принес чай и молча удалился. Джемаль разом осушил свою чашку и встал.
– Мне нужно распорядиться насчет похорон, – сказал он.
– Если хочешь, можем поужинать вместе. Например, в «Хаммураби». Там бывают красивые девчонки. Заодно и расскажешь, как все прошло. Возьмешь такси – это заведение все знают.
Малко вышел от Джемаля со щемящим чувством в душе. На улицах царила традиционная суматоха базарного дня. Торговцы разложили свой товар – рубашки и майки – прямо на земле.
Но другой, темной стороной этой внешне оживленной жизни по–прежнему были тайные агенты, трупы в подвалах и Баакуба.
* * *
– Кретин! – взвизгнул генерал Латиф Окейли. – Он наверняка что–то такое делает! Иначе он бы здесь не торчал!
Стройный лейтенант стоял навытяжку перед шефом службы армейской безопасности, млея от испуга и сгорая от бешенства. Когда белобрысого репортера арестуют, он, лейтенант, щедро отплатит ему за эти унизительные минуты.
– Господин генерал, – сказал он как можно тверже, – клянусь Аллахом, с тех пор как вы поручили мне это дело, я зафиксировал все, чем занимался этот поганый пес.
Латиф Окейли ударил кулаком по столу.
– Плевал я на Аллаха! – заорал он.
Офицер нового поколения, он был не слишком религиозен и презирал цветистые обороты «старичков».
– Я хочу знать, что он делает!
– Ничего, – сокрушенно сказал лейтенант.
Генерал покачал головой и потряс папкой с донесениями:
– Я требую, чтобы вы еще раз проверили всех, с кем он входил в контакт. И сделали из этого выводы. Где–то обязательно должна быть зацепка. Обязательно! Я распоряжусь, чтобы вам помогала полиция. Все! Убирайтесь!
Лейтенант не заставил просить себя дважды. Как только он вышел, генерал взялся за телефон. Его злость имела и другую, не менее существенную причину. Еще два дня назад его работники перехватили шифровку из Москвы, но понять из нее смогли только то, что речь шла именно о Малко Линге. Однако же полковник Чирков до сих пор не позвонил. Не мог же генерал сказать ему, что контролирует его связь! Союзники так не поступают. Почему же, черт возьми, русский не спешит ему помогать? Он решил выяснить это напрямик.