Ах да, еще и политика! Конечно, политика — это все равно, что проституция. Политики перестали быть серьезными людьми. В давние времена они, бывало, делали свои дела без лишней шумихи. Сейчас же премьер-министры либо улыбались, глядя с экранов телевизоров, либо говорили людям, чтобы они сами решали свои проблемы. Барбаре хотелось сказать правительству, что забота о людях — это их работа. Если бы она только осмелилась произнести это.
— Мама, женщины до сих пор продолжают пылесосить, — сообщила Анна, и Барбара была счастлива услышать такой ответ. Улыбаясь, она продолжала просматривать содержимое своей кулинарной папки.
А в это время Анна изучала лицо матери и думала о том, что Барбара живет во лжи, притворяясь, как будто ничего вокруг не изменилось с пятидесятых годов.
Анна втайне подыгрывала этой лжи, притворяясь, что у нее нет никаких современных проблем современной женщины, таких, как, например, карьера и секс. Она притворялась до сегодняшнего дня. Как правильно сказал Шон, она больше не могла ограждать свою мать от реальности Она не несла ответственности за этот мир и не могла больше жертвовать своей личностью в угоду отжившим представлениям Барбары. От этого страдали они обе.
— Знаешь, я мечтала об этом, — сказала Барбара, рассматривая картинку с миской ярких разноцветных овощей. — Ты и я. Мать и дочь. Сидим вот так, бок о бок. — Она произнесла выражение «мать и дочь» так, словно Анна могла уже позабыть о том, кем они приходятся друг другу. — И обмениваемся рецептами супов.
Анна редко видела свою мать такой оживленной. Но так дальше не могло продолжаться: они обе делали вид, что на дворе — семидесятые года, а мир вокруг них напоминает рекламу жидкости для мытья посуды.
Анне необходимо было выбрать правильный момент, чтобы сказать матери, что она чувствует на самом деле. Но почему это так тяжело было сделать? Вероятно, потому, что ее мать ненавидела разговоры о таких вещах, которые она называла «прозой жизни». По ее словам, все эти разговоры лишь смущали ее и затрагивали «неприличные темы».
Они не разговаривали по душам уже много лет. С тех самых пор, как Барбара задумала уйти от Дона. В тот самый день она излила всю душу. И, видимо, от ее души уже не осталось ничего. Ведь Барбаре понадобилось прожить в браке целых десять лет, чтобы зачать. Десять долгих лет (а теперь шепотом) секса с Доном.
Это произошло в 1980 году, когда Барбара собралась уходить от мужа. И если бы не Анна, то она бы ушла. Она уже собрала чемоданы, и они стояли наготове у двери. В тот день она отменила доставку молока.