— Зачем? — не поняла пожилая женщина.
— Затем что на кассе, где обслуживают покупателей с восемью покупками, уже никого нет.
«Как это похоже на Ру, — подумала Анна. — Вечно лезет ко всем со своими советами».
— А моя «подруга», кажется, застряла на кассе навсегда.
— А, понятно, — сказала старушка. Анна не могла равнодушно слышать, как она перечисляет незатейливые продукты в своей корзинке. — Хлеб… молоко… картошка… Я могла бы отказаться от орешков в шоколаде, но я уже их распечатала.
Анна с грустью посмотрела на них обеих. Ру трясла в руках очередную бутылочку питания для хныкающего Оскара.
— Хорошо, я за них заплачу. Все равно мой сын съел половину этих орешков.
— О, для него мне ничего не жалко! — Старушка достала из своей корзинки банку собачьих консервов. — Думаю, вот это я могу вернуть.
— Я уже почти закончила, — резко сказала Анна, прежде чем у старушки появится возможность обвинить ее в смерти своей собаки. Она протянула кассирше купюру в пятьдесят фунтов. Анне, которая уже упаковала все свои покупки, показалось, что кассирша рассматривает ее купюру дольше обычного.
— Единственная роскошь, которую я себе позволяю, — сказала старушка, все еще не выпуская из рук собачьи консервы.
Кассирша протянула Анне сдачу: несколько купюр и двадцать монет по два пенса. Старушка достала одну из своих кредитных карточек, чтобы расплатиться за все девять покупок.
— Наверно, тебя все-таки надо подбросить до дома, — сказала Анна подруге.
— Вообще-то да. Я не могу ехать с Оскаром на… Tы и представить себе не можешь, что такое быть матерью, — сказала Ру.
— Знаешь, матери существовали задолго до того, как появились машины, — злорадно сказала Анна. — Еще даже до изобретения колеса.
Оскар, пристегнутый ремнями безопасности, спал на заднем сиденье. Между Ру и ее лучшей подругой продолжалась пикировка.
— Что, черт возьми, это было? — спросила Ру, пока Анна поправляла зеркало заднего вида, чтобы все время видеть в нем свое отражение. — Или мы закрыли эту тему? — Ру опять вернулась к роли школьной учительницы, отчитывающей школьницу Анну.
— О, только то, что я больше не являюсь легкой победой. Только то, что у меня сейчас есть некая эмоциональная реальность…
— Некая что? Боже, Том был прав.
— Прав в чем? Что ты хочешь этим сказать? Что Тома я не интересую? Ру, больше не выйдет. Это сработало в прошлый раз, когда ты соврала мне о его чувствах ко мне.
— Меня нисколько не волнует, останетесь вы с Томом вместе или нет. Бога ради, просто отвези меня домой. И соблюдай, пожалуйста, правила дорожного движения.