Пока Мирна закидывала в рот лакричные конфеты, Анна пыталась выбросить в мусорное ведро макароны. Однако крышка на ведре никак не закрывалась, так как оттуда торчали одноразовые салфетки и банки из-под томатного супа. Болтающаяся крышка и ведро напоминали ей разинутую пасть собаки, из которой вот уже час капал томатный суп цвета запекшейся крови.
— По-моему, первый кролик был лучше, — сказала Мирна, переключая канал.
— Ага.
— У тебя с этим Шоном что-нибудь было?
— Нет, пока ничего.
Анна все еще пыталась вытряхнуть остатки макарон в ведро, но оно сопротивлялось. Она уже вытащила несколько суповых банок, чтобы освободить место, и составила их на полу. Может быть, завтра она сдаст их в утиль — а пока засунет их в другой пакет и поставит в комнате. Мирна тем временем смотрела по телевизору, как двое мужчин смотрят телевизор.
— Если эти люди считают, что это и есть плохое поведение, то им стоит посмотреть на Грегори, — сказала она и выключила телевизор.
— Это классический случай, — произнес наконец Шон.
— Что? — улыбнулась Анна. — Шон, я так не думаю. Ты просто слишком много работаешь в последнее время, — игриво произнесла она. — Ты написал слишком много книг на эту тему.
— Я серьезно. Ты — классический случай. Тебе надо позвонить этой Соне и спросить, почему она так сказала.
— Я не могу этого сделать.
— Иначе ты так никогда и не узнаешь, разве не так?
— Я не буду ей звонить. А то она решит, что я еще более странная…
— Нет, она так не подумает. Если она такая самодостаточная и самоуверенная, как ты утверждаешь. Такой образ мышления не появляется сам по себе. Возможно, она вырабатывала его годами и, судя по всему, под руководством хорошего психолога. Наоборот, если ты ей позвонишь, то она начнет тебя уважать.
Несколько минут они играли в словесный пинг-понг. Анна твердила «нет». Шон повторял «да». Но потом Шон прекратил игру. Он откинулся на спинку стула, окинул бар взглядом, как будто искал другие, более интересные лица.
— Хорошо, пусть все остается по-прежнему. Но я буду больше уважать тебя, если ты это сделаешь, — сказал он и потянулся за своим пиджаком, висящим на спинке стула. — Извини, мне пора идти.
— Ладно, — сказала Анна тихо.
— Ты не должна позволять, чтобы тебя постоянно что-то грызло. Понимаешь? Ты должна давать выход чувствам, иначе они будут разрастаться внутри тебя, как злокачественная опухоль. Я хочу сказать, жертвой становится только тот, кто сам позволяет себе быть ею. Господи, Анна, если ты хочешь вернуть себе самоуважение, то научись контролировать ситуацию. И действуй! Именно это меня и бесит в «SOS!». Люди звонят, жалуются на свои проблемы, но когда стараешься им помочь… Когда даешь им совет, как поступить, они пропускают его мимо ушей. Совершенно не прислушиваются.