- А я и не сомневаюсь!
Извозчик остановился у кованой калитки нашего дома. Я расплатился и приглашающе махнул рукой:
- Вот здесь, Савка, я и живу! Идем…
7
Офицеры нашего батальона, расположившись в так называемой 'штабной комнате', обсуждали текущие дела.
На без малого восемь сотен солдат и унтеров, офицеров было всего шестеро, считая подполковника и адъютанта. Время от времени компанию нам составлял наш батальонный доктор Иван Самойлович Бусаров - сухощавый и глуховатый мужчина лет около пятидесяти.
Со своими сослуживцами я сошелся легко, в основном в силу прошлого жизненного опыта, ибо работа юриста подразумевает умение 'просчитать' клиента.
Командиром первой роты был поручик Беляев - любимчик нашего Озерковского. Заносчивый и нелюдимый тип, к тому же хам и матершинник, не упускавший случая распустить руки в отношении подчиненных. На его бледном узком лице, казалось, навечно застыло брезгливое выражение.
Второй ротой командовал поручик Пахомов - румяный и вечно сонный вьюнош весом никак не менее семи пудов. Точнее, 'командовал' - это не то слово. То слово - это 'числился'. Командовал за него фельдфебель, а Пахомов вел бухгалтерию, ел, спал и разглагольствовал о лошадях. Как его занесло в гренадеры, мне было непонятно - ему бы в кавалерию податься. Хотя, конечно, при таких габаритах его никакая лошадь не выдержит.
Третьей роте повезло больше, чем первым двум. Ибо начальствовал там подпоручик Сороковых - балагур и весельчак с обаятельными ямочками на щеках. Фронтовик, как и я, он, помимо 'Анны', имел еще и 'Станислава'. В запасном батальоне оказался волею бюрократов из штаба округа, ибо в тылу откровенно скучал, не зная к чему себя применить. Вся его бурная энергия расходовалась исключительно на шутки и розыгрыши, мишенью которых обычно был флегматичный Пахомов.
Больше всех, несомненно, повезло четвертой роте, потому как командовать ею назначили умелого и скромного меня.
* * *
Сейчас господа офицеры были заняты - обсуждали обстановку на фронтах у нас и у союзников.
На начало ноября 1917 года ситуация была несколько отличная от той, что я помнил из читанных когда-то книг о Первой Мировой войне.
На Северо-Западном фронте, где мне посчастливилось воевать, русская армия не смогла продвинуться на север дальше линии Мариенбург-Бартенштейн-Вейлау. Таким образом, задача отрезать восточно-прусскую группировку германских войск и выйти к морю с захватом Эльбинга и окружением Кенигсберга, выполнена не была. Левый фланг Северо-Западного фронта проходил по восточному берегу Вислы.
На западе русские войска вышли и закрепились практически по линии государственной границы. Кроме того, был занят кусок Юго-Восточной Силезии от Оппельна и далее на юг вдоль Одера до австрийской границы. Попытка прорыва дальше на юг - на Ольмюц во внутренние районы Австрии, была остановлена только ценой чудовищных потерь Австро-Венгерских войск. По сути, двуединая монархия еще могла как-то трепыхаться, воюя с итальянцами, но возможности вести какие-либо наступательные операции на русском фронте не просматривалось.