А потом гадские бундесы зафигачили по нам гранату. Самую, что ни на есть, банальную 'колотушку' на длинной деревянной ручке.
Сначала я услышал крик 'Achtung! Granate!', а потом увидел, как эта самая граната пролетела над нашими головами и разорвалась на поверхности земли над ходом сообщения, засыпав нас землей.
В ответ, обозленный Гусев запулил к немцам целых три 'лимонки' с самым прогрессивным на тот момент 'автоматическим' запалом системы Миллса. То есть практически знакомую всем Ф1, в названии которой буква 'Ф' указывает на её французское происхождение.
Взрывы. Крики.
Для полноты эффекта протиснувшийся вперед пулеметчик дал в направлении противника длинную очередь на полрожка.
И тут же солдаты рванулись вперед. Пару раз бахнул дробовик. Мы с Рябининым, переглянувшись, поспешили следом. Проскочив большую , не меньше пяти метров в диаметре, воронку, я вслед за унтером ввалился в горловину хода сообщения.
Прямо на немецкие трупы. Враги лежали густо - прямо тетрис из десятка мертвецов. Как меня не стошнило - до сих пор удивляюсь.
Огляделся.
Ого! У нас потери. Наш ловкий гранатометчик - рядовой Селиванов, убит. Его подстрелил из 'парабеллума' контуженый взрывами немецкий фельдфебель, которому спустя секунду Акимкин, богатырским ударом прикладом пулемета под срез каски, размозжил голову.
Гусев сидел у стенки окопа, зажимая ладонью распоротое плечо. Шустрый немчик, которого не задело гранатами, пырнул его штыком, получив в ответ заряд дроби в грудь. Наповал…
Перебинтовав раненого, двинулись дальше.
Теперь первым шел Рябинин. За ним - протиснувшийся мимо нас Белов с ручной гранатой в руке. Следом - Акимкин с пулеметом, я, Савка, Жигун и остальные.
Слава Богу - без сюрпризов. Желающих нас убить нам не встретилось до самой траншеи второй линии. Да и в самой траншее серьезной опасности нам не угрожало. Не считать же за таковую двух олухов с катушкой полевого телефона, которых унтер скосил из автомата.
Треск пулемета, стреляющего длинными очередями, слышен уже совсем рядом. Буквально за поворотом траншеи.
Туда одна за другой летят две гранаты, а потом в дымное облако в два ствола стреляют Рябинин и Акимкин. Толпой вываливаем на небольшую площадку у стены дота - еще три трупа, посеченных осколками и продырявленных пулями.
Распределяемся в траншее. Белов начинает раскладывать под стальной дверью - входа в бетонную коробку, свое взрывоопасное хозяйство.
Я сижу рядом, на корточках, прислонившись спиной к стенке дота.
- Готово, вашбродь! - довольная улыбка на закопченном лице ефрейтора. - Подрывать?