— Софи, — сказал он, — думаю, фройляйн Монро будет легче говорить без твоего присутствия.
Софи оскорбленно подняла голову:
— Но, папа, я не слушаю фройляйн Монро. Я читаю.
На губах барона появилась легкая улыбка.
— Верится с трудом, — тихо произнес он. — А теперь иди как хорошая девочка. Уже почти пора спать. Ступай в свою комнату, а я приду через несколько минут. Когда выслушаю, что скажет фройляйн Монро.
Софи сморщила нос.
— Мне обязательно, папа? — умоляюще спросила она.
— Ja, обязательно, Софи. — Барон был неумолим.
Девочка с несчастным видом встала и бросила сердитый взгляд на Викторию.
— Надеюсь, она скажет тебе, что уходит, — грубо сказала она.
Лицо барона становилось все мрачнее.
— Извинись за это замечание, — коротко бросил он.
Софи потерла пальцем нос.
— Хорошо, — нехотя протянула она. — Извините! — Но тон не обманул ни Викторию, ни барона.
— Сейчас же иди к себе, — рявкнул отец, и, испуганно оглядываясь, Софи ушла.
Как обычно, когда девочка ушла, Виктория почувствовала себя подстрекателем ее непослушания, и это ослабляло позиции девушки перед бароном.
— Итак, — сказал он, закрывая за дочерью дверь, — мы одни. Что вы пришли сказать? Софи права? Хотите уволиться? — Он прислонился к двери и скрестил руки на груди.
Виктория спрятала руки за спину. Барон, безусловно, позаботился, чтобы она не улизнула, подумала она. Она в ловушке.
— Нет, — сказала она. — Я… я пришла извиниться.
Барон смотрел немного скептически:
— Да, фройляйн?
— Да, — Виктория неловко задвигалась под его пристальным взглядом. — Мне… не следовало говорить так. Меня подвел язык.
Барон оценивающе смотрел на нее.
— Понятно, — сказал он, выпрямляясь и отходя от двери.
Виктория неловко ждала. Ожидание его следующих слов лишало присутствия духа. Впившись ногтями в ладони, она следила, как барон берет сигару из коробки и закуривает, пуская ароматные клубы дыма. Затем он остановился у камина, до странности темнолицый, несмотря на светлые волосы.
Виктория не могла больше терпеть.
— Ну, герр барон? — поторопила она. — Мои извинения приняты?
Барон вынул сигару изо рта и стряхнул пепел в камин.
— Следует ли понимать так, что вы готовы взять назад все свои слова? — осведомился он, не сводя с нее сверкающих глаз.
Виктория сжала губы.
— Нет… не все, — печально призналась она.
Барон нахмурился:
— Нет?
— Вы делаете это очень трудным для меня, — импульсивно воскликнула девушка.
— Неужели? — В вопросе слышался сарказм.
— О! — Виктория сжала кулаки. Он был невозможен! Он специально затруднял примирение! — Я не могу полностью принять ваши условия.