Оставалось только беспомощно стоять и смотреть, желая более никогда не доводить барона до такого состояния. Усталость и уныние на его лице разрывали девушке сердце, и она не знала, как убрать это выражение. Виктории так много хотелось ему сказать, столько вопросов требовали ответа, но она молчала.
Барон выпрямился и направился к двери. Затем остановился и взглянул на гувернантку.
— Итак, теперь вы знаете, фройляйн, — резко сказал он. — Ваше любопытство относительно матери Софи удовлетворено?
Виктория сконфуженно покачала головой.
— Хотите сказать, что мать Софи умерла? — забросила она удочку.
Барон холодно прищурился.
— О, не все так просто, фройляйн, — угрюмо ответил он. — Насколько мне известно, она живет в Штуттгарте и прекрасно себя чувствует!
И, не давая ей возможности задать новые вопросы, вышел, со сдержанной силой захлопнув дверь.
День тянулся до ужаса медленно. Мария сообщила Виктории, что барон, его гостья и Софи не вернутся до обеда, и поэтому девушку ждали долгие, мучительные часы безделья, заполненные невеселыми раздумьями и тревогой. Слова барона невозможно было выкинуть из головы, она никак не могла сосредоточиться на своих занятиях. Воспоминания о последних мгновениях их встречи прокручивались в голове, пока Виктории не показалось, что она сходит с ума.
В конце концов она бросила письменное задание, которое установила себе, и отправилась в большой зал, где провела несколько бесполезных часов в игре с собаками. Было таким облегчением уйти от неразберихи в мыслях и отдаться физическим ощущениям!
Шум въезжающего во двор автомобиля поднял ее на ноги, и она подбежала к окну. Это была машина доктора Циммермана, он увидел ее в окне и помахал рукой, как и раньше. Но на этот раз Виктория не стала гадать, следует ли развлекать его в отсутствие барона, слишком обрадовалась появлению собеседника, способного отвлечь от преследующих ее мыслей.
Виктория открыта доктору дверь, и он улыбнулся при виде ее радости.
— Итак, фройляйн, — сказал он, копируя интонации барона, — что вы здесь делаете, ждете мужчину?
Виктория улыбнулась:
— Не говори глупостей, Конрад. Входи, на улице мороз. Барон предупредил о твоем приезде. Но я совершенно здорова и не нуждаюсь в профессиональной помощи.
Конрад закрыл за собой дверь:
— Это правда? Что ты делала на Глокенберге?
Виктория сжала губы.
— Пыталась поймать Хельгу. Когда я позвала ее, она отказалась подчиниться, и я пыталась ее схватить.
— Понятно. — Он кивнул и поставил свой чемодан на стол. — Ну, раз я здесь, взгляну на твои синяки. А потом, возможно, Мария пригласит меня остаться на ленч.