Виктория нахмурилась:
— А как же твои пациенты?
— Если не случится ничего срочного, я свободен на пару часов, — ответил доктор, снимая пальто. — Должен сказать, что ожидал большего радушия.
Виктория приняла удрученный вид:
— Извини. Просто… я не вправе предлагать тебе гостеприимство, я здесь всего лишь служу.
Конрад покачал головой:
— Не важно. Мария мне разрешит. Я много раз оставался, когда Хорст уезжал на целый день. — Он открыл чемоданчик. — А теперь посмотрим твою голову.
Конрад просидел с двумя женщинами на кухне до трех часов, развлекая их забавными анекдотами о пациентах. «Какой славный парень», — подумала Виктория, удивляясь, почему жизнь сводит ее совсем с другими мужчинами.
После его ухода они остались наедине с Марией. Виктория помолчала, походила по комнате, провела пальцем по полированной поверхности буфета, долго и внимательно разглядывая свое отражение в сверкающем соуснике. Затем повернулась и спросила:
— Мария, кто мать Софи?
От неожиданности Мария застыла как вкопанная.
— Ах, — наконец сказала она. — Это меня не касается, фройляйн.
Виктория вздохнула:
— К чему все эти тайны? Все, кого я спрашиваю, избегают упоминать эту женщину. Почему? Что случилось?
Мария перешла к столу, взяла тарелку и стала протирать ее и без того сверкающую поверхность.
— Почему бы не спросить самого барона, фройдяйн?
Виктория опять вздохнула:
— Утром барон сказал, что мать Софи живет в Штутгарте. Это правда?
— Если так говорит герр барон, то правда, — откликнулась Мария.
— Он также сказал, что у него нет жены.
— Это верно, фройляйн.
— Но в день приезда я спросила, где баронесса, и вы сказали, что не здесь, намекая на какое-то другое место.
— Так и есть, — кивнула Мария. — Баронесса — мать барона. Она приезжает в Райхштейн на лето, но зимой здесь для нее слишком холодно. Она живет с сестрой барона в Вене.
Виктория медленно переварила новость. Итак, у барона есть мать и сестра. Почему-то она вообразила, что он последний в семье, естественно, не считая Софи.
— Понятно, — наконец сказала она. — Значит, мать Софи не была баронессой?
— Ach, я этого не говорила, фройляйн.
— То есть они развелись?
На лице Марии проступило раздражение:
— Конечно, же нет! Барон не пошел бы на развод.
Виктория старалась быть терпеливой:
— Значит, они не были мужем и женой?
— Нет, фройляйн, они поженились. В красивой маленькой церкви на окраине деревни. Вы ее видели, ja! Это было белое венчание, так красиво: она с длинными волосами, украшенными оранжевыми цветами, и в платье из венецианских кружев! Так красиво, но так напрасно! — Мария покачала головой в горьком воспоминании.