Джейс любил ночь — время, когда он мог размышлять, строить планы на неделю и вообще думать о смысле жизни. Сейчас его мысли ходили кругами, возвращая его к событиям последних дней и омрачая существование. И Куп, и Бёрч, и Эд — все заметили его плохое настроение и старались не попадаться ему на глаза. Да и трудно было не заметить, так яростно швырял он инструменты и грохотал ящиками.
Суд должен был состояться через два дня, но все-таки не это было причиной его бессонницы всю неделю. Ему не давали покоя слезы в глазах Гэррет.
Один за другим ее отец, братья и шурины приезжали к нему в гараж на прекрасно работающих машинах. Джейс проверял свечи, пару раз сменил масло, но раскусил их хитрость: они к нему приглядывались. Они по-своему вели себя деликатно, если можно говорить о деликатности применительно к колонне бульдозеров. Но для него не было секретом, что семья Гэррет вмешивается в ее дела только потому, что заботится о ней, беспокоится о ней, любит ее.
Как бы ему хотелось успокоить их, рассказать им правду о том, что помолвка была всего лишь фарсом. Больше всего он недоумевал по поводу того, что же он такого сказал, что могло так огорчить Гэррет. Почему она отстранилась, стала такой сдержанной, будто пытается скрыть невыносимую боль?
Джейс никогда не претендовал на то, что понимает женщин. Брак с Лорел Энн и вовсе не помог ему понять женскую сущность. Поэтому-то он и любил машины. Они были несложными: включай себе мотор и поезжай хоть за двадцать пять тысяч миль.
Но сегодня ему нужна была не машина. Ему нужна была женщина, которую он как будто бы знал всю жизнь и вместе с тем не знал вовсе. Когда-то она была его лучшим другом, а сейчас старалась не встречаться с ним взглядом.
Они мало виделись на этой неделе. Большую часть времени Гэррет проводила в конторе Алека, подбирая факты, просматривая аналогичные дела, изучая законы — в общем, работая как адвокат, готовящий дело об опеке к слушанию в суде. Когда они пару раз встретились, она была, как всегда, приветлива. Они обсуждали дело, настроение Кортни, погоду. Гэррет смеялась. Даже шутила. Но глаза оставались серьезными.
Может быть, все это было только в его мечтах — ее мягкая, женственная улыбка, волнующая походка, эти страстные поцелуи? Но не проходящее внутри его желание не могло быть вызвано одними мечтами. Так откуда же оно?
Гэррет делала все, что было в ее силах, чтобы помочь ему сохранить дочь, и он был ей за это бесконечно благодарен. Но ему почему-то было больно.
Почему?
Почему ему казалось, что нечто бесценное ускользает от него? Чего же он хочет? Что чувствует?