Гэррет стояла посередине спальни и рассматривала свою руку. Она, конечно, не была столь романтична, чтобы поклясться, что никогда не будет ее мыть. Тем не менее даже после душа она отчетливо помнила ощущение от прикосновения мозолистых пальцев Джейса.
Он часто по-дружески обнимал ее и хватал за руки, но никогда не касался ее намеренно — для того, чтобы прикоснуться. До сегодняшнего случая в гараже.
Воспоминания детства снова нахлынули на нее. Она припомнила все случаи, когда он подвозил ее в школу, моменты, когда их головы склонялись над учебниками, шутки, над которыми они вместе смеялись, и несколько случаев, когда они были почти готовы расплакаться.
Ей надоело жить старыми воспоминаниями, ей хотелось новых.
Подоткнув полу красного шелкового халата, Гэррет стала рыться в чемодане в поисках нижнего белья. От прикосновения шелковой комбинации, скользнувшей по руке, в ней вдруг с новой силой вспыхнул огонь, зажженный Джейсом. Она попыталась не думать о возбуждении, поднимавшемся где-то глубоко, не возлагать слишком больших надежд на одно-единственное мимолетное прикосновение. Она умеет ждать. Годы учебы в юридическом колледже не прошли для нее даром — она научилась быть терпеливой!
Но все ее терпение испарялось при одном воспоминании о том, как он на нее вчера смотрел и как прикоснулся к ней сегодня. Ей никак не удавалось справиться с волнением.
Неужели все так просто? Неужели всем долгим годам любви издалека сегодня вечером придет конец?
Она спустилась в гостиную, где сидели два ее старших брата. Двое детей Грега и трое Гранта чуть не сбили ее с ног, наперебой стараясь привлечь внимание тети. Гэррет опустилась на колени и обняла их, радуясь тому, что они ее любят.
— А где Лиза и Сьюзен? — спросила она, посадив самого младшего, Эрика, к себе на колени.
— Сегодня клубный день здоровья для жен… — начал Грег.
— А мне один приятель на работе дал три билета на игру «Пистонс», — вмешался Грант.
— А мама и папа, значит, должны сидеть с детьми, — покачала головой Гэррет.
Некоторые вещи никогда не меняются. Братья Гэррет уговорили родителей присмотреть за их детьми, чтобы улизнуть на матч. В который раз. Она знала, что отец с матерью, в общем-то, не возражали. Знала она также, что, хотя Гранту был уже тридцать один год, а Грегу — тридцать два, мальчишеские улыбки не сходили с их лиц. Они не были так уж похожи, но оба унаследовали от отца худощавую фигуру, а голубые глаза достались им, как и всему среднему поколению Флетчеров, от матери.
— У нас есть лишний билет, Гэррет. Пойдешь с нами?