Лоэтта взглянула на противоположную сторону улицы, где выстроился целый ряд грузовиков, и сказала:
— Слышала, что «Бешеная лошадь» — неплохое место для тех, кто скучает в пятницу вечером. Возможно, Дора-Ли даст тебе бесплатный коктейль. В благодарность за спасение Бумера.
Бурке показал Лоэтте на пейджер, пристегнутый к карману.
— Я на дежурстве.
Лоэтта заставила себя посмотреть ему в глаза.
— Как тебе наш доктор Масей? Вы поладили? Такие случаи, как с Бумером, здесь скорее исключение, чем правило. Мне кажется, у нас жизнь течет медленнее, чем в Сиэтле.
— Да, жизнь течет медленнее, но мне нравится этот город. Хотя придется привыкать к постоянному ветру. Знаешь, о чем я скучаю?
— О чем? — заинтересовалась Лоэтта.
— Фаст-фуд. Ради чизбургера или пиццы пепперони готов на все. А от собственной стряпни совсем отощал. Видишь? — Бурке показал на тротуар. — Скоро и тени не останется.
Лоэтта облокотилась о подоконник. Что бы он там ни говорил, тень была очень большой, подчеркивая ширину плеч, крепкий торс и мощные руки. Но этот мужчина проголодался. Лоэтта сжалилась:
— У меня нет пиццы пепперони, но, пожалуй, кое-что из запасов на ужин я смогу тебе предложить. Если хочешь.
Бурке смотрел на нее долго и внимательно. Потом тихо спросил:
— Откуда лучше зайти?
Лоэтта выпрямилась.
— Подходи к задней двери, — и закрыла окно.
Когда она, натянув ботинки, сбежала вниз по лестнице, Бурке уже свернул в переулок за домом. Что ж, возможно, в колледже он был чемпионом по бегу.
— Так быстро? — спросила Лоэтта.
— Наоборот, я стараюсь не спешить, чтобы дать время тебе. Это не так уж просто.
Они стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга: она — у дверей, Бурке — за порогом. Лоэтта подняла глаза, вопросительно посмотрела на него. Сердце забилось чаще, лицо раскраснелось, ожидание становилось нестерпимым. Этот мужчина вносил полный хаос в ее мысли, не говоря уже о воле.
— Можно войти, Лили?
Бурке чуть улыбнулся, будто умоляя Лоэтту простить его и понять. Ее броня была сломлена. Собравшись с силами, Лоэтта указала на кухню, по пути включила свет. Дернула массивную, старомодную щеколду, открыла громадный холодильник.
— Что ты хочешь?
— Интересный вопрос.
Лоэтта достала тарелку с оставшейся индейкой и повернулась к нему.
— Я съем все, Лили. Честно. Все, что у тебя есть.
И глубокому голосу, и робкой улыбке, и искренним словам она не должна верить. Лоэтта облизнула пересохшие губы. Пытаясь унять дрожь в голосе, сказала:
— Как насчет сандвича с индейкой?
Он взял блюдо из ее рук.
— Если покажешь, где найти хлеб, то с остальным я справлюсь сам.