Сзорак глубоко вздохнул. Он присмотрелся к двум глифам, выгравированным на клинке. Оба содержали слово огглин. «Враг». Даже магическое изменение внешности не провело их, а Сзорак не ожидал ловушки с двумя глифами. Не сумей он отбить удар, сейчас был бы уже мертв.
Он коротко рассмеялся:
— Это почти достойно Варауна, леди, за тем исключением, что наш меч ударил бы сзади.
Его выявляющее заклинание обнаружило еще ловушки справа и слева. Меч, по-видимому, был одним из нескольких, кольцом расположенных по периметру святилища, но теперь это кольцо разорвано.
Сзорак переступил через обезвреженный клинок. Потом он активировал добавочную функцию своего кольца, меняя внешность. Хотя он по-прежнему ощущал щеками и подбородком мягкий бархат маски, стороннему наблюдателю его лицо представилось бы лишенным растительности, гладким и женственным. Он казался теперь выше ростом, чем был на самом деле, тело его — более стройным, а черные плащ, рубаха и брюки превратились в кольчугу и нагрудник с луной и мечом Эйлистри. Жезл в его руке должен казаться мечом. Если бы кто-нибудь дотронулся до него, то сразу понял бы, что все это — иллюзия, но Сзорак твердо знал, что всякий, кто приблизится к нему настолько, чтобы сделать это, не проживет и нескольких мгновений.
Он пошел дальше по темному лесу. Впереди он услышал женское пение и разглядел движущиеся меж деревьев очертания фигур — паства Эйлистри, поклоняющаяся ей в своем святилище. Он обошел это место стороной, ища, где жрицы устроили свои жилища. Интуитивно он прошептал молитву, которая должна была привести его к ближайшей пещере.
Пещера эта оказалась расщелиной в горном склоне, замаскированной потоком воды, падающим сверху. Вход, однако, был защищен магией. Сзорак даже издали чувствовал ее силу. Она издавала тонкий пронзительный звук, тем более громкий, чем ближе он подходил к пещере. Как бы он ни пытался, ему не удастся подобраться достаточно близко, чтобы уничтожить эту магию при помощи своего жезла. Когда он заставлял себя двигаться в ту сторону, в ушах у него начинало так гулко бухать, что, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки.
Он отступил, бормоча грязные ругательства. Теперь ему придется похищать душу одной из танцовщиц.
— Это вызов, Господин В Маске? — проворчал он. Глаза его сверкнули. — Я его принимаю. — И двинулся обратно через чащу.
Святилище оказалось природной колонной из черного камня, высотой в два роста дроу, изрезанной изображениями полумесяцев. Из верхушки ее торчала рукоять меча. В колонне имелись сквозные отверстия, и ветер, проходя через них, издавал звук, словно играло несколько флейт разом. Жрицы тесным кружком танцевали вокруг колонны, обнаженные, если не считать поясов с подвешенными к ним охотничьими рогами и священных символов на шеях. У каждой женщины был меч, который она, кружась, держала в вытянутой руке. Женщины сходились, и клинок ударялся о клинок, потом они расходились, и за их мечами рассыпались искры серебряного огня.