Он достал из сумки кристалл кварца. С ним он сможет видеть сквозь иллюзии ламий — и заставить их замереть на месте, чтобы там же и испепелить. Когда тень удлинилась, он активировал свой знак и поднялся в воздух, вылетев из лишенного крыши здания.
Внизу под ним в комнату вошла женщина-дроу. К'арлайнд взглянул на нее через кристалл, ожидая увидеть либо пустой каменный пол под иллюзией, либо ламию, принявшую облик дроу. Вместо этого он увидел женщину, высокую и прекрасную, с серебряными волосами и царственной осанкой, будто у Верховной Матери знатного Дома. Прозрачное серебристое одеяние почти не скрывало изгибов ее черного тела. На поясе ее висел меч в ножнах, правую руку защищала кожаная накладка, служившая также ножнами для кинжала. В левой руке она держала необычного вида металлический жезл с шишками на концах. На шее у нее висел священный символ Эйлистри. Лицо, изрезанное глубокими морщинами, было печально, но, невзирая на возраст, она была стройна, как женщина, которой нет еще и ста. Несмотря на явную угрозу, которую она несла, — а может, благодаря этому, — она показалась ему невероятно привлекательной. Проще говоря, это была самая прекрасная женщина, какую он когда-либо видел.
К'арлайнд опустил кристалл. Жрица была настоящей. Должно быть, ее послали найти его, найти и убить. Он поставил ногу на вершину разрушенной стены и мягко оттолкнулся, одновременно прицеливаясь.
Без какого-либо предупреждения левитация вдруг исчезла, и К'арлайнд рухнул на камни мостовой. Он вскочил, задыхаясь и сплевывая кровь из разбитой губы. Жрица обернулась и выглянула на улицу. Она смотрела прямо на него — видя его. Его невидимость, должно быть, исчезла тоже.
— К'арлайнд?
Он кинул в нее щепотку серной камеди и выкрикнул слова заклинания. По воздуху помчался крохотный шарик, вспыхнувший на лету. Он ударил жрицу в плечо, взорвавшись безжалостными клубами испепеляющего пламени. Частицы этого пламени долетели и до самого К'арлайнда, чего не должно было случиться.
Он с трудом поднялся — волосы и кожа опалены взрывом, глаза отчаянно моргают, пытаясь разогнать разноцветные пятна, мешающие смотреть. Он ожидал увидеть обгоревшее тело, лежащее на земле, но, когда в глазах у него прояснилось, оказалось, что жрица стоит как ни в чем не бывало, целая и невредимая. Ореол серебристого огня окружал ее нагое тело, будто вторая кожа, волосы струились, словно сверкающий серебряный поток. Пламя трепетало на конце ее жезла, точно огонек свечи, и она поднесла жезл к губам и задула огонь.
— Не очень-то любезно, — сухо проронила она.