***
Не безоблачно было и в коалиционном лагере. Выбирая для него участок, казалось бы, учли всё. И соблазнительность такого места для поляков, излюбленным приёмом в битве у которых был удар тяжёлой кавалерией — гусарией. Достаточность площади для размещения собственной многочисленной конницы. Пока поляки собирались и добирались, коней казаки и их союзники выпасали перед своей стоянкой, из-за чего перед битвой накормить панам удалось не всех своих лошадей — большая часть обоза-то осталась в их лагере.
Конечно, предусмотрели атаманы и наличие в тылу собственного укрепления бойкого источника. Увы, бойкий и обильный водой в мае, в момент выбора, ко дню битвы он заметно усох. На весь лагерь его хватить никак не могло. Пришлось срочно выводить с места будущей битвы лошадей и волов, тащивших пушки и возы, а потом строить на полоске берега у Днепра шалаши для временного размещения там людей. К сожалению, даже такие перемещения полностью проблему не решили, для трети боевых лошадей, уводить которых было неразумно, воду пришлось каждый день подавать из реки в бурдюках. То ещё удовольствие в наступившую жару, но конь для всадника в бою значит так много, что особого недовольства не возникло.
Помимо хозяйственных хлопот, на казацкую старшину обрушилась и политическая неприятность. К ним явились два иеромонаха, посланцы от митрополита Киевского Могилы. На расширенном атаманском совете они стали уговаривать казацкую верхушку прекратить военные действия и договориться с поляками миром.
— Господу неугодны кровопролитие и смертоубийство. Его святейшество послал нас не допустить такого богопротивного действа.
Все попытки Хмельницкого или Татаринова объяснить невозможность договора, склонность католиков нарушать любые обещания наталкивались на нежелание присланных прислушиваться к аргументам. Легко было заметить, что часть полковников и атаманов к призывам митрополита относится с большим интересом. Могила был тогда среди православных в русских воеводствах Речи Посполитой весьма популярен и авторитетен.
Выходец из семьи молдавского господаря, родственник Потоцких и Вишневецких (матерью проклятого ею за переход в католичество Ярёмы была родственница Могилы Могилянка), истово защищая православие (и тайком выторговывая особые привилегии для перехода в униатство), он не забывал об интересах своей родни. "Власть — как известно — от Бога", митрополит и по религиозному долгу, и по своему происхождению открыто вставать на сторону восставших хлопов не мог. В конце концов, посланников выгнали взашей прочь из лагеря, что потом послужило причиной серьёзных трений с церковными властями. После вынужденного ухода от казаков никто этих иеромонахов не видел, видимо, попались они под горячую руку шляхтичу-католику.