- Где?
- В соборе Упсала. Бородатый король Густав меж двух прекрасных королев.
- И что дальше? - разочарованно спросила Грейс.
- Вилла написала, что её Густав женат, она - вторая жена.
- Это нам и так известно.
- Но когда мы читали дневник, мы не знали.
- Но обе жены умерли!
- Я думаю, это уж слишком. Лучше расскажите про поездку. Как вас развлекали?
- Мне не до развлечений. А что вы делали в Упсале?
- Много чего. Пил кофе, расспрашивал про комнаты, которые сдаются, и даже о летних дачах, закрывающихся на зиму. Приезжают ли туда зимой иностранцы...
- И были интересные ответы?
- Ни одного. Нашел вот только короля с королевами. И впору начинать поиски бородача. Лучше расскажите, что было у вас.
Грейс устало опустилась на ковер у печкой и не стала возражать, когда расположившийся в кресле Польсон положил её голову на свои колени. Грейс не видела его глаз, но знала, что он слушает очень внимательно. Закончив, она взглянула, наконец, ему в лицо.
- Они все что-то знают, все до одного. Но почему молчат? Хотят, чтобы я поверила, что ничего не случилось? А этот жуткий мех? Тут что-то кроется...
Не дождавшись ответа от Польсона, она продолжала:
- Можете себе представить, что перед свадьбой Вилла идет в магазин купить новое боа?
- Нет, мне кажется, для такого случая она купила бы норку.
В печи гудел огонь. Грейс пыталась расслабиться, насладиться теплом и уютом.
- Канарейка уже пела? - спросила она.
- Как примадонна.
- А мне споет? - Грейс улыбнулась, но тут же опять нахмурилась. - Что делать, Польсон?
- В следующую субботу поедем в Упсалу вместе. Или даже в среду, если я договорюсь изменить расписание. Если они что-то знают, это не так уж плохо. Понимаете?
- Понимаю. Тайна, про которую знает только один человек, может оказаться смертельно опасной.
- Вот именно.
Ночью началась буря. Огромные тучи закрыли луну, сквозь незаклеенные окна сквозило. Небо залила жемчужно-розова заря. Грей вылезла из постели и подошла к окну. Ветер гнал по улице тучи крутящихся золотых листьев. Лодки бились на якорях. Темная вода в заливе бурлила, как никогда.
Но вот взошло солнце, осветив комнату, Грейс сняла с клетки покрывало и канарейка запела.
Грейс даже прослезилась. Думал ли Польсон, что птичка так напомнит ей Виллу? Вилла упорхнула, словно канарейка. Но сейчас в пустой клетке повилась живая, энергичная маленькая хозяйка, значит, надо верить, что Вилла сейчас так же энергична и жива. Пусть хотя бы жива.
Делать Грейс было совершенно нечего, а ждать - невыносимо, и она решила заглянуть к тетушкам Моргенсон.