«Местечко очень уютное, ничего не скажешь... И дом действительно спроектирован интересно, – мысленно оценивала она окружающий пейзаж. – Только есть какое-то несоответствие, дисбаланс. Дом очень милый снаружи, а внутренняя отделка ему совершенно не подходит. Ухоженная территория вокруг симпатичного кафе и безумно заросший сад вокруг. Все не доделано, все не достроено, чувствуется, что хозяина нет...»
Меланья сошла с плотно утрамбованной почвы на какую-то заросшую тропинку и отправилась вдоль фасада здания. Кое-где ей приходилось нагибать голову, чтобы пробираться под ветками. Таким образом она и появилась между розовых кустов, словно цветочная фея из зарослей дремучего леса. Ее длинные светлые волосы распушились от колючек и веточек.
Она очутилась на залитой солнечным светом полянке и неожиданно увидела пожилого мужчину, сидящего на пеньке перед маленьким деревянным столиком. На нем были темные штаны и свитер, несмотря на теплое время года. Старик был мощным в плечах и, судя во всему, высоким. Несмотря на то что лет ему было не меньше семидесяти, лицо еще хранило остатки мужской красоты, щедро припорошенной морщинами и колючей седой щетиной.
Он поднял на нее цепкие темные глаза. Появление златовласки с лепестками роз в волосах было не иначе, как неземным чудом. Между тем Меланья несколько развеяла романтическое представление о себе, сплюнув на землю и выругавшись. С трудом подковыляв к мужчине, она села рядом с ним на соседний пень.
– Извините, – сказала она по-английски и добавила уже на своем родном: – Чертов копчик! Нельзя было так сгибаться, болит в пятой точке так сильно, что в глазах темно! Где у них тут садовник?! Еще этот старый козел смотрит на меня так, словно я ведьма. Извините, – вежливо добавила она, перейдя на английский.
– Ничего-ничего, присаживайся, – ответил ей мужчина низким с хрипотцой голосом.
Но не этот голос привел Меланью в замешательство, а то обстоятельство, что произнес он это на русском.
Теперь настала ее очередь окаменеть, тупо глядя на него. При ближайшем рассмотрении ее взору открылись дополнительные подробности его внешности. У мужчины были крупные рабочие, мозолистые руки. Он держал серый камень и наждачную бумагу, а перед ним были разложены такие же серые камни разных форм и набор инструментов, похожих на хирургические.
– Извините, – выдавила она из себя во второй раз, но уже на русском.
– За что? За «старого козла»? Так это – правда! Я не в обиде! Люблю, когда человек говорит то, что видит, – засмеялся мужчина, и его угрюмое лицо осветилось.