— Ты, вероятно, неважно себя чувствуешь. Боюсь, я сегодня тоже не в форме.
Щеки Виктории запылали. Еще в машине Пит, высказался против всей этой затеи.
— Я могу взять его с собой, — тихо заметил Джек. Виктория благодарно улыбнулась ему, но прежде, чем она успела ответить, Норман выпалил:
— Я никуда не поеду.
Его глаза отважно встретились с взглядом Виктории, и в них она увидела подтверждение всему, что произошло этой ночью.
Повернувшись к Джеку, она медленно покачала головой.
— Хорошо, он останется здесь.
— А как ты? — тихо спросил Джек.
— Я позабочусь о ней, — сказал Норман, и легкая ирония послышалась в его голосе. — Справлялся же я с этим десять лет.
— Я тоже останусь, — вмешался, Пит, сердито глядя на Викторию.
Норман насмешливо посмотрел на него и улыбнулся.
— Хочешь помочь мне, так что ли? — спросил он, уже расстегивая рубашку.
— Я выпущу Макса, — поспешно сказала Виктория. Когда она вскоре вернулась в комнату, Джек и Пит, помогали Норману раздеться. Виктория остановилась в дверях пораженная. Ее новоявленный муж-самозванец стоял сейчас к ней спиной. Его рубашка, брюки, носки были сброшены. Но не нагота смутила Викторию, а божественная мужская красота: широкие плечи с упругими бицепсами, тонкая талия, длинные мускулистые бедра. Он что-то говорил Джеку, повернувшись к ней в профиль. Потерянный и сконфуженный, он в то же время выглядел по-хулигански вызывающе.
Виктория ощутила странную сухость во рту, а ее тело покрылось испариной. Этот мнимый Норман Генри обладал всем, что должно быть в мужчине, и даже большим. Легкий пушок темных волос покрывал его от широких плеч до пупка и стрелой указывал на другие секреты, которые могли вскоре открыться. В тот момент, когда Норман засунул пальцы за пояс своих эластичных плавок, он обернулся и замер. На губах появилась усмешка, а в глазах засветились озорство и удовольствие.
— Помоги мне, — расплывшись в улыбке, произнес он.
Виктория быстро отвернулась в смятении.
Так она чувствовала себя в тот день, когда узнала, что мужчины и женщины существа разные. Но этот отличался от всех других мужчин на земле. Никто прежде не пробуждал в ней подобных ощущений: страстного желания и страха перед ним. Она хотела, чтобы он и исчез, и остался навсегда.
Кто-то прикоснулся к ее плечу, и она вскрикнула, освобождаясь от напряжения, возникшего еще в книжном магазине, когда в первый раз увидела незнакомца.
— Виктория? — спросил Норман.
Его голос казался грубым и нежным одновременно, напоминающим потрескивающий костер в глухой зимней тишине.
Виктория оторвала взгляд от его обнаженной груди и плеч.