Как давно она не видела маму, Олю, Марину! Как давно она не видела Андрея... В этот ее приезд они не виделись... Когда же они вообще виделись в последний раз?
Она вспоминает теплый летний вечер. Дверь на балкон открыта, ветер играет занавеской. Она, в черном платье и на каблуках, мерит шагами квартиру. Поздний вечер. Очень поздний вечер.
На балконе. Она любит наблюдать, как их машины подъезжают к ее дому. Его нет. Телефоны выразительно молчат, бросаясь в глаза бессмысленностью своего присутствия. Или это бессмысленность твоих затей? Неужели я так много хочу? По-видимому, да. Звук подъезжающей машины. Не та. Не та. Опять. Опять.
Он приходит. Он приходит, когда уже закончилось время, его уже просто не осталось в мире, его использовали на что-то другое. Стрелки часов про шли этот день, и наступил следующий. Вечер ускользнул, сочувственно глядя на тебя, но ты этого даже не заметила. Ночь усмехнулась и втолкнула к тебе подругу-бессонницу — в кои-то веки кстати. Ты играешь с ней в шахматы на полу. Но он приходит, и ты бросаешь игру. Время приобретает колоссальную значимость, оно возвращается. Как его всегда мало, ты осторожна, стараешься не расплескать... Ты поглаживаешь руками секунды, мягко удерживая их, — это тебе не удается.
Общение — как высшая степень человеческого наслаждения. Лучше ничего не было и не будет. Близость — как высшая степень физического наслаждения. Лучше ничего не было и не будет. Ты полна им, ты не понимаешь, где ты, а где он, вы перетекаете друг в друга: мыслями, словами, запахами, влажностью, огнем, страстью. Вы оба сначала говорите, не останавливаясь, торопясь насладиться, избегая прикосновений, потому что когда плотину прорвет, все останется где-то в другом мире, звуки которого вы оба перестанете слышать. Нет, сначала общение, а потом «это». Нет, давайте скорее «это», а потом еще общение. И оргазмы души чередуются с оргазмами тела. Ты будешь это вспоминать еще долго. Тебе дадут достаточно времени на воспоминания...
За окном машины мелькали чудесные швейцарские пейзажи. Они, наверное, гордились, что устилают землю здесь, в этой такой качественной и дорогой стране. Скоро пересечем границу, и все будет так же качественно, хоть и не так дорого. Покой. Бесшумное движение по автобану.
Они остановились на какой-то заправке. Гердт возился с машиной, она обогнула здание. Телефонные будки. И она поняла, что это все, конец, предел, накал. Все, если она не позвонит сегодня, сейчас.
Она влетает в телефонный автомат, она прижимает трубку к губам — далеко, где-то далеко на границе Швейцарии и Германии на почти ничейной территории в ничейном мире. Она набирает номер. «Ну же! Быть не может, я не верю, дома: Ну, здравствуй, это я».